Через несколько секунд браконьеры уже прикладывали недавних партнеров к капоту джипа: лицом об железо, рукоятками «пушек» в затылок – так пока, в четверть силы.
– Дернешься, мозги вышибу…
Тон Скорика свидетельствовал о серьезности намерений.
– Что за шутки?.. – у Семыгина дрогнул голос.
– Шутки кончились. Фотоаппарат давай, – Артюхов вновь приложил Семыгина физиономией о капот.
– Какой? – прозвучал нелепый вопрос.
– У тебя их много, гад?!
После короткого обыска на капоте оказались не только фотоаппарат, но и портативный диктофон.
– Вот суки… – Артюхов выругался не так, а много грубее. – Откуда вы?
Нет ответа.
– Это не менты, – уверенно заявил Скорик.
Артюхов с размаху ударил Семыгина по лицу. Из разбитого носа брызнула кровища.
– Я спрашиваю: кто такие?!
Молчание.
Артюхов открыл бумажник Семыгина и вытащил несколько визитных карточек.
– Семыгин Алексей Викторович, – прочел он. – Член общественного совета партии «зеленых»… «Зеленые», значит.
Скорик отвесил затрещину «ботанику»:
– Совсем оборзели. Надо их голубыми сделать. Или просто шлепнуть, тогда успокоятся.
«Ботаник» взвизгнул.
– Нас искать будут, – просипел Семыгин.
«Ботаник» – а он действительно был ботаником, то есть студентом ботанического факультета – снова взвизгнул. Он хотел высказаться членораздельно, но не смог. Скорик отвесил ему еще одну увесистую затрещину.
– Сейчас решим, – Артюхов вытащил мобильник и отпустил Семыгина. Кивнул напарнику: – Если что – стреляй.
– С удовольствием, – отозвался Скорик.
– Лучше б скворечники строили, – посоветовал Артюхов «зеленым», отходя в сторону, но не спуская глаз с отряхивающегося Семыгина…
* * *
Случайный человек, попав сюда, решил бы, что находится в ботаническом саду: буйная тропическая растительность, экзотические цветы неведомых оттенков, журчащий водопадик…
Нет, скорее, не ботанический сад, а какой-то VIР-зоопарк в закрытом помещении. Под стеклянными ажурными сводами перелетают по воздуху крохотные, чуть больше мух, колибри. Кудахчут-крякают в клетках удивительные огромные птицы, не поймешь – павлины или попугаи. В аллее прыгают обезьянки. В болотце застыл невероятный крокодил: наполовину желтый, наполовину розовый. «Сон наркомана», – подумал о рептилии Татаринов.
– Вообще-то я с людьми вашей… профессии стараюсь не общаться, – раздался ленивый, чуть скрипучий голос Лугового. – Просто не смог отказать старому другу.
Сильно вежливым министра назвать было нельзя. Обращаясь к Татаринову, вельможа одновременно присюсикивал, почесывая за ухом какого-то уродского зверька по типу утконоса. Но надо было терпеть.
– Я, Павел Степанович, бизнесмен, – деликатно кашлянул Татаринов.
– Авторитетный бизнесмен, – Луговой выделил голосом слово «авторитетный». – Так, во всяком случае, в прессе пишут…
– Пресса, Павел Степанович, вы же сами знаете… Чего угодно напишут. На самом деле я глава солидной фирмы и благотворительного фонда. Детский дом содержу, театру помогаю… Недавно вот для одной церкви колокола отлил.
– Простите, но это все макияж, – махнул мягкой рукой хозяин. – Для публики, для зрителей.
«Ничего себе макияж, – подумал Татаринов. – Сорок детишек беспризорных содержать – это тебе не цветных крокодилов импортным планктоном закармливать».
– А разве в политике по-другому?.. – произнес он с некоторой долей сарказма.
Совсем кроликом нельзя выглядеть: сразу сожрут. Просто так: чисто из основного инстинкта.
– Хорошо, – поморщился Луговой. – Что у вас за проблемы? Только давайте без театральщины.
– Посадить хотят, – пояснил гость. – Чисто по беспределу.
– Кто хочет?
При этих словах министр извлек из аквариума мерзейшую пупырчатую лягушку и… о боже… чмокнул ее: «Ах ты, моя масенькая!»
Татаринова чуть не стошнило. Что, этот напыщенный пидор полагает, что лягушка от поцелуя станет царевной?
«Авторитетный бизнесмен» представил, что за царевна может выйти из эдакой лягушки – кривая, прыщавая, с базедовыми глазами навыкате, – и его снова чуть не вырвало.
– Менты с прокуратурой подлянку кинули, – пояснил он министру. – Сначала налоговую натравили, потом какое-то старое дело выкопали. Ну, вы понимаете, компромат на любого накопать можно… А все для того, чтоб бизнес мой прибрать.
– И вы с вашим авторитетом, – снисходительно пропел Луговой, – не можете уладить эту проблему?
– Власть-то в городе поменялась, – напомнил Татаринов.
Министр усмехнулся – еле заметно, уголками губ. Он вытащил за хвост серенькую змею, потряс ею, как тряпкой. Змея висела покорно. Понимала, наверное, кто в доме хозяин.
– В подобных условиях ваши коллеги покидают родину, – нравоучительно и как-то отрешенно, словно на автомате, талдычил Луговой. – Заблаговременно.
– Да мне тут, в общем, нравится… К тому же, мне подписку дали.
– И чем же я могу помочь? – сухо осведомился сановный природолюб.
– Поговорите в Москве, чтоб с меня слезли. Вас послушают.
– Вряд ли меня поймут, – развел руками Луговой.
Луговой честно искал, но не находил никаких причин помогать тонущему «авторитету». Ну что за прок с него? Падающего – подтолкни. Взялись – так все равно затопчут. Не сегодня, так завтра… Отработанный материал. Такие либо впаялись крепко в систему, и от смены власти в городе зависеть не могут, либо – прошлогодний снег…
* * *
– Они, когда лемура купили, сразу отзвонились, – размахивал руками Золотарев, лидер местного отделения «зеленых». – Все в порядке, сказали, возвращаемся. И пропали. Уже три часа никаких звонков, и мобильник не отвечает.
– Может, в аварию попали? – зевнул Рогов.
После приключений с «женоубийцей» Вася с Жорой так толком и не отоспались, и поэтому пребывали в пасмурном настроении. А Жора – просто в злом.
– Лемур – это крыса такая? – попытался припомнить Любимов.
– Не крыса, не крыса! – вступился за лемура Золотарев. – Это животное такое… Удивительное! Оно на всех сразу похоже: что-то от медведя, что-то от собаки, от кошки, от примата…
– Значит, в аварию… – Теперь уже и Жора зевнул.
– Нет, мы в ГАИ узнавали, – суетился Золотарев, – а уж после по ноль-два.
Рогов рассматривал карту мира, украшавшую стену «зеленой» штаб-квартиры. Смотрел на знакомые места. Лазурный берег… Бирюзовое море… Тарантину почти ежедневно видал, не хухры-мухры… И пиво прессованное у них – ничуть «Балтике» не уступает! А прованский корень? Тесть до сих пор настойку из него гонит.
