на работу. На всё я выделил час времени.
Как обычно, в поликлинике была куча народу, но в наш кабинет было всего три мамы со своими детьми и я даже обрадовался, что мы там проведём не очень много времени. Рано радовался. Во-первых, стали появляться многодетные матери, которые шли без очереди, во-вторых, моя четырёхлетняя егоза Лиза стала немного баловаться. Уж очень скучно было сидеть, а так как здесь были дети её возраста, то она быстро нашла с ними общий язык и они стали носиться по коридору поликлиники, чем вызвали возмущение всех вокруг. Вдобавок, дети громко визжали, играя в прятки, а остальные громко ругались на них, явно повышая голос. Досталось и мне тоже. Меня ругали за то, что я не могу обуздать своего ребёнка. При этом никто не спешил успокаивать остальных детей. Как будто я один был в ответе за всех детей. Я пытался успокоить Лизу, но та показала мне язык и спряталась за диваном, на котором мы ждали своей очереди.
Я хотел уже встать, как понял, что от всей этой ситуации у меня появился шум в голове, который не был похож на прошлые приступы. Также появилась тяжесть по всему телу— это было что-то новое. Словно я стал весить гораздо больше, чем секунду назад. Я решил сидеть дальше, надеясь, что это пройдёт и мы наконец-то пройдём в кабинет.
Но прошло уже больше часа, а мы за это время продвинулись до второго места в очереди. Вдобавок, стали звонить с моей работы и выяснять где я. Я совершенно не ожидал, что столько времени проведу в поликлинике и отпросился всего на час. А на работе что-то сломалось и я стал нужен срочно и желательно вчера. Я разозлился. Этот врач принимал неспешно, а ещё в этот кабинет постоянно заходили другие врачи, а потом выходили из него. Понятно, что принимающий врач тратил время на них и в итоге всё это привело к тому, что очередь практически не двигалась.
В какой-то момент времени шум в моей голове усилился и я с ужасом вдруг понял, что не могу встать. Я словно врос в диван, на котором сидел. Это событие стало полной неожиданностью для меня. И тут ещё пришла та самая тягучая боль в голове, что сопровождает приступы. Я испугался. Таких симптомов у меня ещё не было.
Вот я сижу, смотрю на свою дочь, но не могу повернуть ни головы, не двинуть телом. Такого страха я ещё не испытывал никогда. Спустя несколько секунд, способность двигаться вернулась и по телу словно побежала волна из тысячи иголок. Так бывает, когда ты отсидел ногу и кровообращение в ней восстанавливается. А у меня это было по всему телу. Мне даже показалось, что я вскипел от этого и поспешно встал, как только понял, что снова могу это сделать. Зря я это сделал. Тело резко качнулось и я чуть не упал. Хорошо, что стена была рядом и я рукой опёрся на нее. В глазах потемнело, а в уши словно затолкали вату. Боль в голове усилилась. Неужели приступ? Я ждал резкого удара боли, но внезапно мне стало лучше. Я закрыл глаза и постарался спокойно глубоко подышать. Тяжесть всего тела потихоньку стала уходить.
Когда я открыл глаза и немного пришел в себя, на меня внимательно смотрела женщина, чья очередь была в кабинет к врачу.
— Молодой человек, вам плохо? — спросила она. Я лишь отрицательно кивнул головой в ответ. Я не хотел, чтобы кто-то знал о приступах, о моей слабости. Дочка вообще ничего не заметила — она увлечённо играла в прятки среди холла поликлиники. В это время из кабинета вышла женщина с дочкой и я вздохнул. "Скоро и моя очередь", — мелькнула у меня мысль, радуясь. Это радость придала мне дополнительных сил.
Но дальше произошло то, что обычно редко встречается в нашей жизни: та женщина, что внимательно на меня смотрела, взяла меня за руку, уверенно второй рукой поймала мою дочь Лизу и со словами "Я вас пропускаю вперед", буквально втолкнула меня в кабинет врача. При этом она так посмотрела на очередную многодетную мать, которая хотела пройти без очереди, что та не смогла ничего ей сказать. Так мы с дочкой оказались внутри кабинета врача. От внезапности произошедшего я растерялся и даже полностью пришел в себя. Мне стало вдруг так хорошо и легко, как не было никогда.
— Цель визита? — спросил врач, не отрываясь от какой-то писанины. Это была молодая женщина лет 30–35 и я даже удивился. Жена мне много рассказывала, что на нашем участке работает старая карга. Я же сам последний раз был в поликлинике в прошлом году и совершенно не помнил какой должен был быть врач.
— Справку для садика, — сказал я ей, протягивая документы, а в голове билась только одна мысль: «А не перепутал ли я кабинет?». Хорошо, что дочка ещё вела себя прилично и сразу села на стул. Я же садится не стал, побоялся. Вдруг опять придёт то, что было в коридоре и я снова не смогу встать.
Врач взял карточку, посмотрел её, что-то отметил у себя в документах и перешёл к осмотру дочери. Я успокоился: кабинет был похоже тот, иначе бы нам сказали идти в другой. Это было бы очень здорово, отстояв столько времени в очереди, ошибиться с кабинетом. Но с моей памятью, я уже ни в чём не был уверен.
— Номер садика? — спросила врач и я ответил ей. Она тем временем осматривал дочку, а той всё нравилось. Она воспринимала этот поход к врачу как некую игру. Особенно как врач стучит молоточком по её ногам и рукам. Лиза даже рассмеялась от этого.
Я улыбнулся, глядя на Лизу и вдруг внезапно боль в голове вернулась. Опять уши словно забили ватой, а тело налилось свинцовой тяжестью. Я не мог шелохнуться и даже дышал с трудом. И только благодаря тому, что я уверенно стоял на ногах до этого, я устоял вертикально, а не свалился тут же.
"Два предупреждения перед приступом за такое короткое время" — мелькнула паническая мысль. Это было очень плохо, это событие пугало меня. Причём, таких симптомов у меня ещё никогда не было. Я ещё никогда не терял контроль за телом перед приступом. Ладно, я был бы один, но сейчас рядом была дочь, а значит я не мог позволить себе слабость. Но увы, не всё было в моей власти. Этот приступ сковал
