стал управляющим нашей компании. Я даже не замечал, что последние два года все деньги, которые он брал у своего друга взаймы, он пускал не в дело, а отправлял на свои счета за границу.
— А совершенно недавно он пропал, и теперь его друг, оказавшийся бандитом, стал требовать возвращение своих денег? — досказал я его историю.
— Всё так, — сын опустил глаза, боясь встретиться со мной взглядом, — но, пап, кто мог подумать, что Егор на такое способен?
— Я не удивлюсь, если потом окажется, что он в доле со своим другом, а тебя они вдвоем кинули как лоха! — зло закончил я, откинувшись на спинку кресла. Прикрыв глаза, мозг стал ожесточённо работать, просчитывая варианты — их было мало.
— Сколько на тебя повесили? — я открыл глаза и посмотрел на сына.
— Пятьдесят миллионов долларов! — Дмитрий с трудом выговорил.
— Сколько⁈ — у меня едва не схватило сердце. — Дима, блин, как можно было не заметить пропажу таких денег⁈
— Он говорил, что закупает новое оборудование для завода, — промямлил сын.
— Ммм… — У меня не было даже сил говорить нормально, сумма была не то чтобы гигантской, она была астрономической!
— Ты в полицию обратился? — на всякий случай спросил я.
— Заявление написал, они провели обыски и выемку документов на заводе и в офисе, привлекли налоговую, но всё без толку. Егор в розыске, уголовное дело заведено, а деньги с меня требуют сейчас.
— Как звать твоего благодетеля? — спросил я, уже понимая, что стоит серьёзно переживать за жизнь сына, его жены и внука.
— Степан Ефимович Чубаков.
— Ты посиди пока, мне нужно позвонить, — я встал с кресла и пошёл в соседнюю комнату к шкафу, где в потайном шкафчике у меня лежал блокнот. Мне нужен был один номер.
Видеоизображение было бесполезно отправлять при звонке на него, это и понятно, сам когда‑то был таким же. На мой звонок долго не отвечали, но наконец, когда отзвучали положенные двадцать трелей, я услышал на той стороне знакомый осторожный голос.
— Слушаю.
— День добрый, Андрей.
При звуках моего голоса собеседник явно приободрился.
— А, Евгений Владимирович, давненько вас не было слышно!
— Да зачем я бы тревожил вас всех, если нет повода? Всё моя меркантильность, кхе‑кхе, только по делу звоню.
— Евгений Владимирович, — Андрей даже обиделся, — ну что вы такое говорите, мы всегда рады слышать вас, а то, что вы не звоните просто спросить, как дела, нас даже обижает.
— Спасибо, Андрей, знаешь, как смягчить сердце старика, — мне было приятно такое слышать.
— Что‑то случилось? — его голос стал серьезен.
— Да, с сыном, — я не стал скрывать от него, — посмотри пожалуйста, чем прославился некий Степан Ефимович Чубаков.
— Одну минуту, — было слышно, как Андрей передвигается куда‑то.
— О‑о‑о! — протянул он спустя несколько минут спустя. — Куда вас это занесло, Евгений Владимирович? Двадцать лет назад Степан Ефимович у нас был вором в законе, правда с тех пор, по его собственным словам, давно «завязал» и вот уже как много лет является всеми уважаемым бизнесменом и даже депутатом Государственной думы последнего созыва.
— А по сути? — спросил я, внутренне похолодев, с такими величинами было опасно связываться.
— Всеми уважаемый человек. Но вот только денег у него и авторитета столько, что достаточно ему только попросить…
— Я понял, — я стиснул зубы, новости были отвратительными, — по «нашей» теме проходит?
— К сожалению, Евгений Владимирович, — было слышно, что Андрей и правду огорчен, — слишком масштабная фигура, просто так не подобраться, нужны санкции и приказы свыше. Очень сильно свыше.
— Спасибо, Андрей, прости, что отвлёк, — кулаки сами собой сжались, дело было ещё хуже, чем я представлял.
— Всегда пожалуйста, — сказал один из моих бывших учеников и, прежде чем отключиться, повторил: — Звоните!
Повернувшись, я увидел, что сын неотрывно смотрит на меня, видимо, слышал весь разговор.
— Я когда‑нибудь узнаю, кем ты работал? — поинтересовался он.
— Сейчас я бы сострил, что мне придётся тебя после этого убить, но боюсь, будет слишком жестоко в свете нынешних событий, — хмуро заметил я, — к твоему «благодетелю» просто так не подобраться.
— Я пытался уже, связывался с «нужными» людьми, — он махнул рукой с досады, — все, едва услышав его имя, бежали сломя голову прочь.
— Неудивительно, — я покачал головой, вспоминая разговор с Андреем, — какой срок тебе поставили?
— Год, — сын пожал плечами, — только сам понимаешь, такую сумму мы не заработаем на предприятии и за пять лет. Денег нет, все реальные активы выведены, что делать, я не знаю. Отдать предприятие только. Хочу отправить Светлану и Мишу за границу, а сам остаться здесь, а дальше будь как будет.
Я разозлился на сына, он, похоже, приготовился к смерти.
— Прекрати это! — зло сказал я, стукнув рукой по шкафу. Стекло внутри жалобно звякнуло от такого к себе отношения.
Мы прошли в зал, и я тяжело опустился в любимое кресло. Старость давно оккупировала тело, к счастью, мозг пока был по‑прежнему остр и трезв.
— В общем, так, — нарушил я тишину после минуты тягостного молчания, нужного было мне для принятия решения. — Свою квартиру и дом продаете, поживёте пока у меня, мою развалюху дороже пары миллионов рублей не продать, а так хотя бы с крышей над головой будем.
— Да какой смысл…
Я грубо его прервал:
— Смысл есть всегда, и точка! А теперь слушай меня и делай, как тебе отец говорит! Или за ремень взяться, как встарь?
Сын невесело хмыкнул.
— Дальше. Я знаю пару людей, смогу договориться, чтобы заняли денег под моё честное слово на год‑другой.
— Это как? — сын был сильно удивлен. — Сейчас пока банк тебя триста раз не проверит, никакой кредит больше миллиона не возьмешь, сколько они смогут дать?
— Дадут на то, чтобы купить сырьё и возобновить производство, — отрезал я, — а чтобы не было нюансов, посадишь сторонних бухгалтеров и аудиторов, я скажу название фирм позже. Это мои требования и они не обсуждаются.
Сын был удивлён и со всё возрастающим изумлением смотрел на меня.
— Каждый раз, как тебя видел все эти годы, почти начинал верить,
