– …А вернувшись домой, я – о, чудо! – пойму, чего хочу от жизни, и брошу эту треклятую секретарскую работу. – Джози кивнула, старательно делая вид, что внимательно слушает все, что только что сказала Биа. – Это ведь так работает, да? Путешествие, меняющее жизнь, путешествие-прозрение?
– Что? А ну да, именно так.
Биа скривилась, явно недовольная отсутствием энтузиазма у Джози.
– Или, по-твоему, я должна секретарствовать до конца своих дней?
– Не говори ерунды, – сказала Джози. Хотя, положа руку на сердце, отследить трудовые подвиги подруги всегда было непростой задачей – за время их знакомства той удалось продержаться на одном месте максимум восемь месяцев, хотя саму Биа это отнюдь не напрягало, она считала, что ищет себя. Джози от такой жизни давно бы рехнулась, но Биа чувствовала себя как рыба в воде.
– Джози, ты в порядке? – встревожилась, глядя на нее, Биа.
– Да, – сказала Джози и, как отвлекающий маневр, сделала большой глоток вина. – Дело в Оливере, сама знаешь.
Биа с сочувствием кивнула. На самом деле Джози только сейчас осознала, что будет встречать Рождество в одиночестве. Прежде она об этом сильно не задумывалась, по обыкновению отодвигая мысли об этом дне, и почему-то предполагала, что Биа будет почти все время рядом, учитывая, что ее родители тоже жили в Лондоне. А теперь перед ней маячила мрачная перспектива провести неделю одной в этой квартире. Она автоматически бросила взгляд на кофейный столик, на три лежавших там конверта – ими она занималась, когда заявился Оливер. В первом, нераспечатанном, было официальное письмо из ее компании. Во втором – поздравительная открытка от бабушки с очередным приглашением приехать на Рождество. А в третьем – письмо с неизменным текстом, которое она из года в год писала своим родителям.
Биа перехватила ее взгляд, но расспрашивать не стала, и за это Джози была ей благодарна. Пока ей не хватало смелости рассказать подруге про работу, а о том, почему Джози не может заставить себя проводить Рождество у бабушки с дедушкой, Биа знала. Но не про последнее письмо. Об этом Джози никогда никому не говорила – это было личное, то, что она делала только для себя.
– Ты ведь можешь поехать со мной, – мягко сказала Биа. – Предложение еще в силе, будет здорово, если ты составишь мне компанию.
Джози подняла глаза: лицо Биа выражало понимание, и от этого ей стало совсем невмоготу. Желание разреветься накатило снова – она сдерживала себя изо всех сил, до головной боли. Просто день сегодня был паршивый, только и всего.
Джози помолчала, потом вздохнула:
– Не могу. Извини.
Бронировать билет на завтрашний рейс – все это было чересчур, учитывая, как радикально поменялась ее жизнь за считаные недели. Она на собственном опыте убедилась, к каким разрушительным последствиям приводят импульсивные решения, и пусть в случае с Биа спонтанность срабатывала, у нее это никогда не получалось. У нее при этом начинало неприятно сосать под ложечкой.
– А может, к Лоре? – поинтересовалась Биа, подразумевая офисную подружку Джози. – Я имею в виду – на Рождество?
– Она уезжает в Шотландию со своим крутым шотландским женихом.
– Ожидаемо, – Биа покачала головой. – Ладно, слушай, у меня в сумке еще одна бутылка заныкана…
– Само собой.
– Поэтому предлагаю выпить обе, заказать доставку и посмотреть «Реальную любовь», или, если хочешь, «Гордость и предубеждение», или еще что-нибудь.
Джози сморщила нос.
– Нет настроения смотреть романтическое кино.
– Тогда «Властелин колец»?
Джози рассмеялась. Она посмотрела на Биа, чье лицо в форме сердечка сейчас обрамляли ярко-рыжие кудряшки – подруга выкрасилась в этот цвет по случаю праздника, но не факт, что это надолго, потом перевела взгляд на рождественскую елку, и ее сердце болезненно сжалось при мысли, что завтра Биа здесь не будет. Глаза снова стало щипать. Господи, надо как-то взять себя в руки. Она опять бросила взгляд на конверты на столике, подумала обо всем, связанном с ними, и поняла, что ей надо выйти на воздух.
– Запомни эту мысль. Мне нужно отправить письмо, я мигом.
– Сейчас? – удивилась Биа, не веря своим ушам.
– Я мигом, – повторила Джози и, вскочив на ноги, поставила полупустой бокал на кухонный стол рядом с Биа, а потом схватила три письма. В своей комнате она бросила два конверта на кровать рядом с коробкой, потом взяла телефон, велосипедный замок и – на всякий случай – банковскую карточку.
Когда она шла по коридору к входной двери, Биа стояла на верхней ступеньке в гостиной и наблюдала за ней поверх края бокала.
– Если ты несешься как угорелая, потому что чувствуешь, что пахнет паленым, а я – нет, тогда я точно буду донимать тебя, когда сгорю и стану привидением.
Джози закатила глаза. Она натянула куртку, надела кроссовки и сунула в карман последнее письмо.
– Веселая картинка.
– Ладно, но быстре-е, – проговорила Биа, растягивая последнее слово. – Если замешкаешься, я допью твое вино. Из твоего бокала и без зазрения совести.
Джози, не оборачиваясь, махнула ей рукой и вышла из квартиры.
Оказавшись по другую сторону двери, она «отпустила» лицо и зажмурила глаза. На протяжении последних двадцати лет не было случая, чтобы она предвкушала Рождество. Она давно забыла, каково это – быть ребенком, отчаянно и нетерпеливо ждать прихода Санты, прислушиваться к звукам родительских шагов. И хотя она ценила возможность отдохнуть от работы и пообщаться с подругами, которые всегда были в приподнятом настроении и по случаю праздника искали поводов повеселиться, приближение самого Рождества страшило связанными с ним воспоминаниями. Последние несколько лет в Лондоне у нее было много дел и возможностей отвлечься – в этом ей помогали хорошие подруги (особенно Биа и Лора), ответственная работа, а с недавнего времени – Оливер. А теперь она лишилась по крайней мере двух сильных позиций. Джози сунула руку в карман куртки и провела пальцами по гладкому конверту. Очень безрадостное намечается Рождество.
Глава 2
Холодный сырой воздух хлестал Джози в лицо, когда она мчалась на велосипеде, слегка нажимая на тормоза, вниз по Стритем-Коммон, мимо бегунов, с трудом поднимающихся по другой стороне дороги. Ее дыхание превращалось в пар и тут же растворялось в сгустке темноты вокруг: в здешнем скоплении людей и огней темнота рассеивалась быстро, не то что в деревушке, где она выросла, – там, выходя в ночь, Джози всегда брала с собой фонарь. Щеки уже замерзли, и ощущение было такое, точно к коже прилипли малюсенькие капельки воды, хотя дождя не было. В последнее время в офисе и по новостям то и дело говорили про снег, и вся страна, как и каждый год, с волнением ждала Белого Рождества. Джози предпочла бы дождь, хотя ей было известно, что это идет вразрез с общим мнением, и лучше держать эту мысль при себе. Но ей снег навевал болезненные воспоминания о Рождестве двадцатилетней давности, когда она смотрела в окно на пушистые снежинки, падающие на пустую дорожку перед домом бабушки с дедушкой, рядом лежал полный и неоткрытый носок с подарками, а она прислушивалась к всхлипам бабушки, которая в соседней комнате готовила ей горячий шоколад.
