А главное, когда он собирается забрать меня из-под опеки отца к себе домой? В наш дом.
Но все вопросы потом.
Сейчас я мышкой стою у лакированной темно-бордовой двери, где обнаруживаю маленькую щелку. Сглатываю страх, прекрасно зная, что военных лучше не отрывать от важного разговора. Так что несмело заглядываю, тихо приоткрывая дверь чуть шире.
Когда вижу сильную, громоздкую спину, не могу сдержать тихого стона.
В горле встаёт ком, а в груди лавой растекается тепло, переходя в пылающий жар бушующего вулкана, все мысли разлетаются прочь.
Это он. Мой Тамерлан. Гигант.
Красавец с твердой челюстью и молотами кулаками.
Боже, в такой близи он кажется ещё крупней, чем я его и запомнила.
Он занимает слишком много места. Широкий как чертов шкаф.
Даже отсюда чувствую его по-настоящему животную энергетику, что буквально электризует воздух. Она заволакивает, притягивает заставляет смотреть на него, разинув рот, и сжать вместе ноги от пронизывающей между ними тянущей боли.
Мой эротический кошмар наяву. Наваждение. Так близко, только руку протяни.
Можно коснуться его стальных мышц, что скрывает форма, провести пальчиками по ежику на голове, вниз по крепкой груди.
Интересно, у него есть волосы там?
И самое главное, самое желанное, это забраться ладошкой под грубые форменные штаны, или вовсе спустить их вниз. Увидеть предмет его мужской гордости.
Сравнить такой ли он, как я себе представляла. Ощутить силу и мощь напора наездника.
Вот он поворачивает голову. А меня так и пронзает электрическими зарядами.
Теперь я могу увидеть его лицо. Жесткое, как обычно невозмутимое, каменное, не самое красивое, но такое для меня желанное.
Хочу провести язычком по поджатым губам, стереть это серьёзное выражение, что не покидает его сурового лица. Хочу, чтобы он им зарылся у меня между ног.
Его хочу, полностью.
Сейчас же!
Не могу больше находиться в ожидании.
— Удивил… Позвонил бы заранее, — появляется отец и наливает два стакана виски. Подходит, похлопывая Тамерлана по плечу.
Тот одним махом осушает содержимое, даже не морщась.
Отходит и садится на небольшой диван, где занимает все место. Разводит ноги широко, кладет одну руку на подлокотник, другой держит сигару.
И здесь подключается моя бурная фантазия, где я сажусь сверху, как на жеребца, и мы уносимся в мир похоти и разврата. Как в фильмах для взрослых, что я смотрела тайком.
Мамочки, я не могу думать ни о чем другом, когда мой любимый так близко.
Нужно срочно проветрить голову и подобрать слюнки, что скоро станут причиной потопа.
Терпения, Алла, он будет твоим.
Он же меня ждал, а я ждала его еще больше. Ну и пусть как похотливая самка в ожидании своего суженого.
Я что, помечтать не могу?
В глубине сознания слышу колокольный звон в честь нашей помолвки. Те самые клятвы, что мы приносим друг другу… А после… Первая брачная ночь, где он укладывает меня на белоснежном ложе любви, наваливается массивным телом сверху, направляет жезл наслаждения и…
— Тебе бы затаится после всего… Ты мог бы остаться здесь на какое-то время.
— Это плохая идея, — гремит голос любимого в ответ отцу. Я не вмешиваюсь в разговор. Только слушаю… Голос. Родной. Хриплый, словно после бурной ночи. Со мной. — Да и тебе это не безопасно.
Я хочу! Я не против. Я обеими руками за!
Оставайся хоть навсегда, только про меня не забывай. Не возвращайся на службу. Хотя, если он скажет, я последую за ним, куда угодно, нужно будет, ночевать в лачуге буду… Да хоть на улице, под открытым небом.
За ним поеду. Точка.
— Не пори херни. Мужик, мой дом — твой дом. Здесь крепость.
— Крепость для одной юной принцессы. Рисковать нельзя. Отдохну ночь и поеду. Меньше всего я хочу подставлять тебя.
Куда поедешь? А я?! А как же я?!
Нужно дождаться, когда он останется один. Нужно откинуть в сторону все смущение и сказать Тамерлану, как сильно я его ждала. Что хранила для него сердце, тело и душу, и готова стать его уже этой же ночью. Что без меня не будет ему покоя!
Внезапно так задумываюсь, что теряю равновесие.
Дверь предательски отъезжает, и я плашмя и совершенно не изящно падаю на пол…
Глава 3
Знаю, что мое чудесное платье задралось, но в этот момент я не могу думать о приличиях.
Даже о боли в груди от удара. Сейчас все мое существо направлено на созерцания бога, каким предстает предо мной Тамерлан.
На него я не произвела абсолютно никакого впечатления таким неловким появлением.
В его руке так же сигара, в его взгляде воинственность и бесстрашие. А его тело натянуто как струна.
Желание подползти и целовать это непрошибаемое лицо почти невыносимо, приходится приложить усилие, чтобы не поддаться, поднимаюсь, поправляя подол.
Отец, конечно же, кидается ко мне и помогает.
Он у меня вообще замечательный. Особенно по отношению ко мне.
В остальное время жесткий, непререкаемый начальник, тиран.
Но сейчас меня интересует другой тиран, что так и продолжает меня рассматривать.
От самой макушки, до открытых коленок под пышным платьем.
Я бы повертелась перед ним, если бы он только попросил, но думаю отец не поймёт.
— Тамерлан, помнишь Аллу, мою дочь? — папа подает голос, нарушая неловкую тишину.
— Конечно.
Конечно.
Он сказал конечно!
От этого простого слова в душе расцветает радость, а на лице застенчивая улыбка.
Понимаю, что бестактно показывать свои эмоции, но увы, скрыть их мне не под силу.
— Я тоже вас помню, — говорю, негромко смотря в темные омуты глаз, в которых так легко растворится. Потеряться. Заблудиться и не желать искать выход.
Как же я хочу подойти к нему и потрогать.
Это желание буквально стучит по вискам, не давая разумно мыслить.
Хочу целовать. Прижаться к крепкому телу и никуда больше не отпускать. Утонуть в его крепких руках.
— Очень рад слышать, что память никого из нас не подводит, — смеется папа и указывает на выход. — Стол уже накрыт, прошу.
Я, помявшись, разворачиваюсь. Именно так, чтобы подол платья немного вздернулся и иду к столу, чувствуя на спине пронизывающий взгляд.
Или мне так кажется.
