обращения.
Она не ответила. Просто смотрела сквозь констебля. Его могло и вообще там не быть.
Впрочем, и это не выходило за рамки нормы. Он привык иметь дело с разного рода посетителями и знал, что многим иногда нужно время подумать.
– Ну вот что, давай-ка начнем с простого. Скажи нам, как тебя зовут?
Она моргнула и как будто вышла из транса, но, похоже, понятие имени было ей чуждо.
– У тебя ведь есть имя, верно? У всех есть, – продолжал Олсоп. Девушка так и не улыбнулась.
Но имя она назвала. И Олсоп понял, что у него серьезные проблемы. У всех них серьезные проблемы.
Глава третья
День 4
Старый чероки сказал своему внуку, который на кого-то разозлился:
– Позволь рассказать тебе одну историю. И я ненавидел тех, кто поступил со мной несправедливо. Но ненависть причиняет вред тебе самому, а не тем, кто причинил тебе боль. Это все равно что принять яд в надежде, что умрет твой враг. Я много раз боролся с этим чувством. Внутри меня словно два волка борются за власть над моим духом. Один волк добр и не причиняет никому вреда. Он живет в гармонии со всеми, кто его окружает, и ни на кого не обижается.
– А второй волк, дедушка?
– Второй, – ответил старик, – полон злобы. Любая мелочь приводит его в ярость. Он не в силах мыслить, так велики его ненависть и гнев. И это беспомощный гнев, потому что он ничего не может изменить.
Мальчик посмотрел в глаза старому чероки.
– Какой же волк победит, дедушка?
Старик улыбнулся.
– Тот, которого я кормлю.
Детектив-сержант Вашингтон По недавно размышлял над старой басней о чероки. Всю свою жизнь он кормил злого волка. Ему казалось, что причина очевидна: мать, бросившая его в младенчестве. С возрастом он становился все злее, и чувство покинутости не исчезало. Время от времени оно становилось слабее, но не настолько, чтобы он спокойно проспал всю ночь, не просыпаясь и не дрожа от ярости.
И теперь он знал, что основой этой ярости стала ложь.
По был зачат, когда его мать изнасиловали на дипломатической вечеринке в Вашингтоне, округе Колумбия. Она его вовсе не бросила. Она назвала его Вашингтоном, чтобы у нее хватило смелости уйти. Она понимала, что не сможет скрыть отвращение, когда на лице ее сына начнут проявляться черты насильника.
Человек, который вырастил его, человек, которого он называл отцом почти сорок лет, не был его биологическим отцом. Эта честь принадлежала другому.
С тех пор, как По узнал правду, его гнев стал раскаленным бешенством, жгучей жаждой возмездия. Тот факт, что его мать умерла до того, как он узнал правду, усиливал чувство вопиющей несправедливости. Что-то внутри него рассыпалось в прах.
Какое-то время его отвлекало расследование по делу о Камбрийском сжигателе. Он был ключевым свидетелем и несколько дней давал показания комитетам и на публичных слушаниях. Но теперь работа была окончена. Показания По и доказательства, обнаруженные им и другими участниками дела, привели к хорошему результату. История Камбрийского сжигателя стала достоянием общественности. По победил, но эта победа не принесла ему радости. То, что он узнал о своей матери, не позволяло испытывать удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Кто-то задал ему вопрос, и По вернулся в настоящее. Он пытался сосредоточиться на происходящем.
Он представлял отдел анализа тяжких преступлений на совещании по бюджету департамента. Это совещание имело место быть раз в три месяца и, по давно забытым причинам, всегда в субботу. Обычно на нем присутствовали начальники отделов, но, временно выполняя обязанности детектива-инспектора, он переложил это дело на плечи сержанта Стефани Флинн. Когда же Флинн сама стала детективом-инспектором, она не смогла отказать себе в извращенном удовольствии вернуть все как было. Теперь ему, а не ей, приходилось каждый квартал ездить в Лондон. Он не оценил иронию, хотя ему понравилось снова стать сержантом. Эта работа позволяла выдерживать нужный баланс власти и ответственности. Работу инспектора он не любил никогда. Само звание звучало так, будто он проверял билеты или общественные сортиры.
– Что, простите?
– Мы обсуждаем квартальные прогнозы, сержант По. Инспектор Флинн попросила увеличить бюджет, выделенный на сверхурочную работу, на три процента. Знаете, почему?
По знал. Обычно он этого не знал. Обычно он держал рот на замке и полагался на то, что с документами Флинн все в порядке и дальнейшего изучения они не требуют.
По взял бумаги, и они тут же рассыпались. Он молча обругал помощника администратора. Если в документе несколько листов, скрепи их степлером, чего же проще. Скрепки подходят только хиппи и тем, кто боится обязательств. Он вновь собрал бумаги, но не мог сказать, в правильном ли порядке – слова и номера страниц слиплись в бесформенную массу. Пришлось достать из верхнего кармана очки для чтения, напомнившие ему, что он уже немолодой человек. Не то чтобы он нуждался в таких напоминаниях – в последнее время его суставы скрипели при ходьбе, а когда он обнаружил, что держит документы все дальше и дальше от глаз, он решил сделать решительный шаг и обратиться к врачу.
Теперь он не мог пить кофе, потому что очки запотевали. Он не мог лежать на боку и читать в постели. Он забывал, что на нем очки, и сбивал их с носа. Он забывал, что на нем их нет, и тыкал себе в глаз, пытаясь их поправить. И как бы он ни старался, он не мог не заляпать стекол.
Теперь он протер их галстуком. С тем же успехом он мог протереть их жареной картофелиной. Щурясь сквозь пятно, он попытался все же ознакомиться с документом.
– Это все из-за дела Камбрийского сжигателя. Мы с аналитиком Брэдшоу и инспектором Флинн какое-то время находились в Камбрии, и большая часть бюджета была израсходована. Флинн хотела распределить расходы, чтобы не шокировать вас дефицитом в конце финансового года.
– Имеет смысл, – сказал председатель собрания. – Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить? Полагаю, мы могли бы утверждать, что это подпадает под положения ЛООБ.
Пока детектив-сержант По искал аббревиатуру ЛООБ в своей внутренней базе данных бессмысленных сокращений, обсуждение перешло к запросу о дополнительном финансировании подразделения по борьбе с транснациональной организованной преступностью.
Это подразделение изо всех сил пыталось справиться с угрозой со стороны организации под названием «Структура Б», о которой было мало что известно. Она не управляла ни вышибалами, ни проститутками, не расставляла дилеров на углах улиц. Однако она контролировала маршруты снабжения преступного мира. Когда китайские нелегалки отрабатывали долг в
