Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
наша общая просьба скостить с нас хоть немного больше, — непосилен он, налог-то! — с жалобой в голосе всё же осмелился Фёдор просить о скоске.
— Как я вижу, ты у них видать заводилой числишься и за всех хлопочешь, дискредитируешь советскую власть. Как твоя фамилия? — презрительно посмотрев на Фёдора, строго и с опугой спросил Песикин, держа в руках карандаш и бумагу с видом готовности записать фамилию Фёдора для особого учёта.
— Нет, ты уж не пиши меня. Я уж старик, и к труду не способный, да и вообще я человек больной! — зажаловался не на шутку оробевший Фёдор, боясь попасть в запись представителя из района.
И он, спиной растолкав своих коллег, задом отворив дверь, первым выскользнул из председательского кабинета. За ним поспешили и остальные не в меру перепуганные мужики-просители, они поспешно выхлынули из сельсовета, громко хлопнув дверью.
— Баил я вам, что не пошто ходить к этим анафемам-басурманам, они не только о скоске думают, а мечтают, как бы ещё на нас больше налогу навалить! — с недовольством ворчал Фёдор на своих попутчиков.
Заступился было за отца Алеша, а его на ячейке упрекая, осмеяли: «Ты, Алексей, проливаешь «крокодиловы слёзы»!»
Чтобы как-то прибедниться и сделать вид, что в хозяйстве ничего нет и отбирать нечего, Фёдор продал с крыши двора железо и намеревался закабалить и дом, который недавно построил в хлопотах и больших расходах. А Пётр Шутов надумал заняться мелкой торговлишкой. Ездил на Вад на базар, привозил оттуда хозяйственные плетюхи и тайком продавал их нуждающимся в этой хозяйственной посудине, за что в последствии осудили Петра, как спекулянта, отобрав у него жалкие пожитки вроде запона, с вышитыми буквами на нагрудничке А.Ш. (Антонина Шутова означающие), который фигурировал на торгах, в месте с отобранными у кулаков и попа вещами, которые распродавали населению на организованных торгах.
Снится во сне Фёдору, как он шесть лет тому назад хлопотал с постройкой дома. Ему особенно запечатлелся момент подъёма балки-матицы на собранную уже поставленную на мох стопу сруба. Приготовив изготовленную на земле балку-матицу, как заглавную часть строящегося дома, к подъёму, уже на сложенный на мох сруб, положив её на покаты и, зацепив за неё верёвки, Михаил Федотов (обладатель непомерной силы) проговорил мужикам участникам:
— Ну как, мужики, осилим ли?
— Она вон какая дура. В комле-то обеими руками едва охватишь! — заметил Василий Ефимович.
— Силы не хватит, дури добавим! — весело улыбаясь, отозвался отец Михаила Иван.
— А, по-моему, силы не хватит — «дубинушка» поможет! — проговорил Жарков.
— Ну, дивиться тут некому! Полезем наверх, а ну кто, мужики, посильнее, айда наверх! — произнёс Михаил Максимович Хорев.
Артель здоровенных кряжистых мужиков дружно повскакали с мест и моментально очутились на верху собранного сруба, разместившись на помостах, цепко ухватились за верёвки мозолисто-мускульными руками.
— Иван Федотыч, ты здесь самый старший, тебе и дубинушку запевать! — заявил Максимыч.
Иван, не обладающий резвым голосом и редко певший песни, бойко тряхнув жиденькой бородкой, сверлящим воздух, не обнятым тенорком импровизированно резво затянул:
— Мы хозяина уважим, силу-матушку покажем! Из кармана силу вынем, балку-матицу подымем!
Мужики, смиренно вслушиваясь в слова песни, выжидающе, пока молчали. Для ловкости уцепив руками перебирали верёвку. И, как только Иван допел «балку-матицу подымем!», все дружно, общим унисоном басовито запели:
— Эх, дубинушка ухнем, эх, зелёная сама пойдёт, сама пойдёт, подёрнем, подёрнем, да ухнем, — и попёрли.
— Пошла, пошла! — задорно кричал с земли хозяин стройки Фёдор, видя, как балка, сорвавшись с места, плавно и медленно поплыла по наклону покатов вверх.
Из-за чрезмерной тяжести балки, дотянув её до половины, мужики приостановились для отдыха и набора силы. Раскрасневшиеся от натуги их лица подсолнечниками виднелись поверх сложенного сруба. Малость отдышавшись и передохнув, Иван снова запел:
— Если силушка не сможет, нам дубинушка поможет! — и в весеннем воздухе снова в песни ахнули грубоватые мужичьи слова «дубинушки».
Балка, скользнув по покатам, снова медленно поползла вверх. Дотянув балку до верха стопы и ввалив её на место (где ей лежать до гнили, или (не дай бог) до пожара), мужики, весело переговариваясь и чувствуя близость размойки, с видимым степенством и достоинством стали слезать с собранной стопы сруба, увенчанной уже теперь балкой-матицей.
Как особенный любитель выпивок, Михаил Максимович с улыбкой на лице крикнул Фёдору:
— Ну, хозяин, готовь четверть вина, матица на месте. Считай, дом готов, матица всей избе крыша!
— Оно так-то так, а только всякий дом не матицей вершится, а самой крышей, без крыши дом — не дом: в непогодь дождь зальёт! — с чувством какого-то недовольства и скупости заметил Фёдор.
— Эх, ща до крыши-то всего немало спонадобится: и силы, и материалу, — сокрушённо добавил он, и пошёл в мазанку, откуда одной рукой поддерживая под донышко, а другой, обхватив горловину, он выволок четвертиную бутыль самогона.
Завидев четвертину, отдыхавшие и курившие мужики весело хохотали.
— Вон она, милая, появилась, рассаживайтесь, мужики! — скомандовал Максимыч.
Прямо под открытым небом на изготовленные из протесу сиденья мужики дружно расселись. Началось угощение: выпивка и закуска. Подвыпившие мужики зашумели, а потом запели…
Пропаганда Фёдора. Учёт в колхозе. Клички лошадей
Не смотря на Фёдорову пропаганду против колхоза, а он среди временно вышедших из колхоза, говаривал: «Птичке выпорхнувшей из клетки, вряд ли захочется снова в неё попасть, какой бы ни соблазнительной была приманка!» И всё же, в колхоз вернулись не только те, которые временно вышли из него, а наоборот, где по осознанию, где по нужде, в колхоз вступили все хозяйства села, кроме, как было сказано, пяти, которые остались единоличными. Планы партии осуществились, коллективизацию сельского хозяйства по всей стране, почти полностью завершена. Партия, взяв курс на построение социализма, объявила боевой лозунг «Пятилетку в 4-е года!». Было выпущено следом ещё два государственных заёма под названием «Третий решающий» и «Четвёртый завершающий». Трудовой народ за досрочное выполнение пяти лет, взялся со всем рвением и энтузиазмом. На производстве, на стройках и в колхозах появилось боевое ударничество. Особо отличившихся в труде заносили на красную доску, отстающих с позором, заносили на чёрную. На промышленных предприятиях
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
