себя.
Качнув головой, Волконский приготовился. Часы у него вежливо изъяли, как и… вообще все. Однако тренированный мозг вполне четко отслеживал тайминг. Дверь должна открыться прямо сейчас и… ничего не произошло!
— О, как! — покачал головой юноша, проведя ладонью по двухнедельной щетине.
Зельем для удаления волос или, на худой конец, бритвой, его никто не сводил. Зеркала тоже здесь предусмотрены не были, о чем узник в известной степени сожалел. Посмотреть на себя со стороны было интересно.
— Ну, ничего, б****, мы подождем! — вспомнив старый анекдот, пообещал Павел неизвестно кому и плюхнулся на вполне удобную кровать.
«Неизвестно кто» не ответил. И не явился. Вплоть до самого обеда, который подоспел в срок. Тоненько тренькнул сигнал доставки и парень стал гордым обладателем еще пары порций однородных смесей. Их лишь чуть отличал друг от друга оттенок.
Привередничать клановец не стал, довольно быстро уничтожив содержимое лотков. «Посуду» он сложил в тот же «ящик», по которому ему доставлялась еда, и закрыл створки.
Сразу послед обеда он поспешил на кровать, где и уселся в позе лучника. Она была хороша своей устойчивостью. А то, если ему вновь подмешали «химию», можно легко упасть в начале ее воздействия.
Через час парень убедился, что сегодняшняя порция была «чистой».
Так прошло два дня. Никто не приходил " в гости", однако кормить узника не забывали. И лишь спустя примерно шестьдесят часов с момента последнего допроса, дверь в «апартаменты» Волконского бесшумно скользнула в сторону.
— Ооо, — даже обрадовался Павел, поднимаясь с кровати. — А я-то уж подумал, что…
Секунда ему понадобилась на осознание зрелища перед собой.
— … Твою ж мать! — сообщил он то ли гостю, то ли миру вполне себе ошарашенно.
— Оригинальное приветствие, — коротко сообщил подтянутый молодой мужчина без всяких эмоций.
Волконский похолодел от мысли КЕМ была многоуважаемая матушка его собеседника.
— Прошу простить! — сообразил он, с достоинством выполнив самый настоящий поклон.
— Ну что ж, Павел Анатольевич, — хмыкнул собеседник. — Прошу за мной.
Молодой человек только и нашелся, что кивнуть и впервые за две недели сделать шаг за порог надоевших уже «апартаментов».
Глава 3
Глава 3
— Значит, не признаешь, — задумчиво протянул мужчина, поправив лацкан пиджака.
Павел вздохнул и уже, наверное, в миллионный раз твердо ответил уже оскомину набившим словом из трех букв:
— Нет.
Собеседник кивнул каким-то своим мыслям и уселся поудобнее, насколько это возможно хоть и в относительно «облагороженной», но все же комфортной камере.
— Ну, тогда рассказывай все, — предложил он, внимательно разглядывая клановца, будто рассчитывая увидеть хоть что-то новое, что парню не удалось скрыть за прошедшие пару недель от вездесущих камер и датчиков самого различного толка.
Волконский дал себе минуту на то, чтобы собраться с мыслями. Слишком резко произошла смена обстановки: привычная «рутина» допросов, тишина и вдруг ТАКОЙ гость.
— Как скажете, Ваше…
— Константин Дмитриевич будет вполне достаточно, Павел Анатольевич, — тут же задал формат общение наследник престола.
— Мне довольно сложно определиться, что именно входит в значение слова «все», — сообщил Волконский.
Нет, он вовсе не пытался витийствовать, а вот потянуть еще немного времени, чтобы собраться с мыслями… Это не помешает. Все-таки не этого человека парень рассчитывал увидеть в качестве следующего дознавателя. Это… обескураживало!
— Начнем с пунктов обвинения? — поинтересовался принц, вытаскивая из папки бумаг рукописное (ну надо же!!!) заявление Трубина-младшего.
Клановец даже удивился немного.
— У нас довольно консервативная контора, — пожал плечами равнодушно Долгорукий, заставив собеседника поперхнуться нервным смешком.
— Кхм, — чуть сдавлено выдал Павел. — Консервативная, да… я понял.
Но больше комментировать ничего не стал. Все-таки человек перед ним вот уже десятилетие возглавлял ту самую канцелярию, за которую обыватели так часто принимают СИБ. Фатальная ошибка.
— Рад, что ты смог оценить тонкость момента, — все так же ровно кивнул собеседник. — Продолжим.
Молодой человек только голову склонил в согласном кивке. будто бы у него был большой выбор!
— Итак, привлечение армейских подразделений к клановой войне внутри границ империи. Что можете сказать на этот счет?
Павел подобрался. Начинался серьезный разговор. И у него было что ответить на это обвинение. Проблема была в том, что объяснения никак не были бесспорными. И, как в том анекдоте, бить будут по лицу, а не по паспорту.
— Не имею понятия о чем именно идет речь, — сообщил он коротко.
Константин Дмитриевич кивнул каким-то своим мыслям. Будто и не ожидал, что все будет так легко. С другой стороны, се тоже самое клановец повторял на все лады каждому, кто готов был его слушать.
— А вот Марат Игоревич Трубин утверждает, что имело место присутствие боевых глайдеров «Медведей», — сделал вид, что вчитался в заявление будущий император.
Однако Волконский был уверен, что уж он-то точно запомнил весь текст после первого же мимолетного взгляда.
— Признаю, Семья Горюновых — один из столпов империи, — продолжил мужчина. — Именно поэтому должны быть установлены все факты происшествия.
«Прежде чем на твоем месте окажется полковник Горюнов» — вполне себе ясно «услышал» невысказанное завершение фразы Долгорукого-младшего клановец.
— Не вижу состава преступления, — коротко объявил молодой человек.
Нет, правда, мало ли кто и что там увидел? Факты, господа, вещь упрямая. Им, как говорится, пофиг.
— Объяснитесь, — потребовал глава канцелярии.
Ему очень хотелось бы обойтись без неприятных вопросов к командиру «Медведей». Просто помнил он еще как хворостина порет, зажатая твердой рукой одного из его «дядек». Воспитателей, в смысле.
— Компания «РитРос» занимается изготовлением и продажей артефакторной техники гражданского и двойного назначения, — сообщил Волконский. — Грузовые глайдеры за ботовыми номерами…
Молодой человек напряг память, но сразу на вскидку вспомнить не смог.
— Опустите, — посоветовал собеседник.
— … Прибыли согласно полетного задания за ранее заказанными изделиями.
— Какими именно? — тут же быстро поинтересовался Долгорукий.
— Не могу ответить на этот вопрос — коммерческая тайна, — тут же мягко, но непреклонно, ответил Волконский.
Царевич кивнул. Молодой человек был в своем праве.
Кстати, Павел не стал упоминать, что за два дня до этого военно-транспортные борта «Медведей» были официально внесены в реестр полетов над городской застройкой, но время старта каждый раз переносилось таким образом, чтобы «синхронизироваться» с появлением Трубиных.
— Таким образом, я не могу отвечать за то что подумал или не подумал Марат Игоревич.
