избытком. Если вы меня понимаете, господин… Отходы обычно складывают вот в такие сарайчики, а затем по улицам проезжают телеги, на которые все дерьмо разом и сгружают. Возницам ведь не удобно заезжать в каждый двор. «Белая ласточка» — конюшня маленькая, нам слишком разорительно платить чистильщикам навозных складов. Все отходы мы грузим на тачку, а затем мальчишка вывозит ее подальше от стен…
Маг брезгливо поморщился, глядя на вход в сарай.
— Я понял, довольно. Ты знал убитую женщину?
— Знал, господин. Ее здесь многие знали. Ее звали Кривой Беной. Она жила в Лающем тупичке, а сюда приходила, чтобы побираться среди приезжих. Каждый день, подлая, приходила, но к людям особо не приставала, нет! Бывает, знаете, нищие за рукава твои как вцепятся — сам заплатишь, лишь бы отстали. А Бена такой не была, поэтому ее и терпели…
— Сможешь показать, где она жила?
— Нет, господин. Я в тупичок ни ногой! Что мне в том гиблом месте делать? Где жила побирушка, я не знаю.
Маг кивнул, а затем огляделся. Его как будто не смущало, что десятки людей наблюдали за каждым его жестом.
Я продолжала тихонько стоять рядом с Лидсом и гадала, стоило ли мне делиться своими подозрениями с магами. Во мне не было чувства солидарности с неизвестным колдуном, но я привыкла избегать людей, наделенных властью. Это было благоразумно не только для колдуньи. Так стоило действовать всякому мелкому человеку, кто стремился к мирной жизни.
— А вы что стоите? — прикрикнул маг на работников управы. — Ступайте и узнайте, не видел ли кто-нибудь хоть чего-нибудь, что может нам помочь. Кто ее нашел?
Последнее он спросил у еще больше струхнувшего Грэза.
— Лидс. Наш конюх.
— Почтенья вам, господин маг, — сказал Лидс с достоинством, когда на него указала рука владельца. — Пахло тут. Я и пошел проверить, не собака ли подохла. А там она — я сразу к хозяину, а он в управу доложился. Я остался дверь сторожить. Встал на этом самом месте и хозяина ждал. Ничего больше я не видел и ничего не делал.
— Ясно, — процедил маг. — А она кто?
Он обращался ко мне, но смотрел так, словно видел перед собой презренную вошь. Я готова была спорить на золотой тусель, что этот щеголь много бы отдал, лишь бы оказаться где-нибудь подальше от навозного склада и мертвого тела. Я была в этом с магом полностью согласна: мне тоже хотелось, чтобы все четверо благородных убрались восвояси, хотя я и должна была жалеть Бену. Несчастную использовали, а затем бросили, словно вещь… Кем бы она не была, женщина имела право на честное расследование, но меня это уже не касалось.
— Мое имя, Эйна, почтенный господин маг. Я живу в «Белой ласточке» на правах постоялицы.
— Мне казалось, что это конюшня, а не постоялый двор?
— Верно, господин, — кивнул Грэз. — Но это моя давняя знакомая, а приличное жилье в Кинаре стоит дорого.
— Ты была здесь, когда нашли нищенку?
— Нет, господин. Я травница и зарабатываю тем, что торгую на рынке. Этим утром я уходила собирать травы к овечьему логу. Вернулась я только что, как раз перед вашим прибытием.
— Кто еще живет в конюшне?
— Еще только двое мальчишек: мой ученик и помощник конюха. Вон они стоят.
Две обеспокоенные мордашки, действительно, наблюдали за нами из толпы.
— Пусть подойдут, — велел маг. — Так страже будет легче за вами наблюдать. Останетесь здесь. А ты, — он указал на хозяина «Ласточки», — следуй за мной. Вы двое — тоже.
— Зачем, господин маг? — удивился Грэз.
— Осмотрим конюшню. Ты должен будешь открыть мне все комнаты, которые я пожелаю увидеть.
— Но… Но как же так? — причитал Грэз, пока бежал за парой стражников и магом. — Разве мы подозреваемся? Кто станет убивать, а затем прятать убитого в своем доме? Это глупо. Господин, постойте, прошу вас!
Я осталась вместе с конюхом и мальчиками. К счастью, Вил теперь стоял смирно — присутствие усатых и грозных стражников сдерживало даже его любопытство. Тид, который был младше на два года, и вовсе держался, как будто хотел стать ниже травы. Маленький помощник конюха подошел ко мне, и я положила руку ему на плечо.
— Не бойся. Скоро они закончат, и мы сможем вернуться в дом.
— Ага. Только…
— Колдун не вернется, — я улыбнулась.
— Точно?
— Конечно. Он знает, что здесь его ищут, поэтому больше никогда не подойдет к «Ласточке».
Тидел с облегчением вздохнул, а затем неуверенно улыбнулся. Он с ранних лет тяжело трудился на конюшне, поэтому выглядел младше своих лет. Я знала, что нормально питаться этот ребенок начал только при Грэзе и до сих пор оставался худеньким и тонкокостным. Кожа у Тида была загорелой, глаза — большими и выразительными, а неровно подстриженные волосы вечно торчали во все стороны. К своему внешнему виду мальчик всегда относился равнодушно и часто забывал менять испачканные рубашки. Мне постоянно приходилось напоминать ему об этом.
— Это хорошо. Я так испугался, когда про колдуна услышал. Он, оказывается, тут ходил, совсем рядом, по нашей улице.
— Больше не будет, — пообещала я. — Тут уже нет этого колдуна — поэтому не бойся.
— Но ведь его найдут? — спросил Вил.
Я засомневалась, переживал ли он, что колдуна найдут, или наоборот хотел этого.
— Думаю, что нет. Колдуна поймать сложно. Если он из Кинара, то шанс есть, а если приезжий… Он уже далеко отсюда.
— Понятно, — сказал Тид.
— Жалко, — протянул Вилис.
Лидс просто кивнул.
Я не думала, что колдун жил в Кинаре. Многие так делали: когда был нужен сложный обряд с человеческой жертвой, его проводили вдали от дома, в каком-нибудь большом городе. Если я расскажу о человеке, которого видела, это ничего не даст ни правосудию, ни самой Бене. Колдун, вероятно, находился далеко от нас, и маги должны были это знать не хуже меня. Трезвый расчет подсказывал мне держаться в тени.
Вскоре из сарая вышел еще один маг и потребовал скорее найти повозку, чтобы увезти Бену. Лидс отправился исполнять поручение, забрав с собой мальчиков, и я осталась одна. Те счастливцы, которых не коснулась печать причастности к убийству, стояли полукругом на расстоянии четырех лирнов от сарая. Они могли просто наслаждаться зрелищем, пока я мучилась сомнениями и сама не знала, почему сомневалась.
Я вздрогнула, когда снова увидела управителя Кинара и всех окрестных земель. Чтобы выйти из «Ласточкиного» навозного сарая, магу пришлось пригнуть голову… И это делалось ради одноглазой нищенки. Наверняка, при жизни высшей почестью для Бены была подачка в пять медных телей да обращение без
