мы женаты. Они могут вешать на нее хэш-тег #СнежнаяЦыпочка, сколько угодно. Однако мне хочется, чтобы они знали, она не очередная интрижка, а наоборот — с ней все серьезно.
* * *
Когда мы заканчиваем ужинать, она споласкивает посуду в раковине и начинает раскладывать ее в посудомоечной машине по размеру и хрупкости. В этой ее технике переключения внимания нет ничего нового. Когда она напугана или нервничает, то замыкается в себе и мечется, как маленький кролик.
Как ястреб, я подлетаю к ней и перекидываю через плечо.
— Шторм! — она извивается в моих руках, пока я иду к раздвижным стеклянным дверям, к джакузи, на задней веранде. — Что ты делаешь? Я должна сделать…
Я игриво шлепаю ее по заднице.
— Единственное, что тебе сейчас нужно сделать, это залезть в джакузи.
Ночной воздух в сочетании с легким морозом — идеально подходит для расслабления в горячей бурлящей воде. Я ставлю Эвелин на ноги и приподнимаю ее подбородок, затем целую в губы. Открываю крышку джакузи, пока она стоит с ошеломленной улыбкой на лице. Когда я оборачиваюсь, она выходит из оцепенения, делай шаг ко мне и крепко обнимает за талию.
— Ты выглядела сексуально, склонившись над капотом машины, — шепчу ей на ухо, вытаскивая ее блузку из пояса брюк. Медленно расстёгивая маленькие пуговицы, задерживаюсь на ложбинке ее груди. Следуя моему примеру, она возится с четырьмя пуговицами моих джинсов. К черту молнии. Это слишком легко и быстро. Мне нравится чувствовать, как она с нетерпением тянет за медные пуговицы и касается меня. Стягиваю с нее блузку и бросаю на соседний стул. Она дрожит от дуновения ветра, ее соски торчат под тонким кружевом лифчика.
Я жадно накрываю ее рот своим, когда она хватает мой член, сжимает ладонью, ее пальцы скользят по твёрдому стволу.
Застежка лифчика легко расстегивается, и я убираю руки с талии, чтобы поласкать ее грудь. Эвелин стонет мне в рот и сжимает меня, пока быстро расстегиваю молнию на ее брюках и спускаю до лодыжек.
Возбужденные от страстных поцелуев, мы переступаем через одежду, я поднимаю ее на руки и опускаю в дымящуюся воду. Как только я оказываюсь рядом, она обвивает мою шею руками, а ногами — талию.
Наши губы и тела идеально соединяются. Обхватив ее ягодицы, притягиваю упругое, влажное тело к своему, затем погружаюсь в нее. Ее тихие стоны и мурлыканье сводят с ума. Каждый звук, каждое сжатие, каждый изгиб ее тела разжигают во мне огонь, я ни о чем не могу думать, кроме Эви. Все, что мне надо и о чем могу думать — это она. Эви не заполнила пустоту: она заняла в моей жизни место, о существовании которого я не подозревал.
Под звездным небом ее бедра сжимаются вокруг меня, пальцы обхватывают плечи, и, после пару глубоких толчков, мы вместе кончаем, а наши тела дрожат и содрогаются в дымящейся воде. Я поднимаю ее и сажаю на выступ в джакузи, нежно целуя, когда она тянется меня обнять. Ее ноги все еще дрожат. После секса Эви всегда сонная, осоловевшая, медленно целуется и выглядит очаровательно.
— Я люблю тебя, — шепчет она. — Очень, очень, очень, очень сильно.
Мое сердце переполняется, когда касаюсь ее щеки.
— Звучит очень соблазнительно, — губами прижимаюсь к ее влажному лбу.
— Так и есть.
— Я тоже очень сильно тебя люблю.
* * *
Расслабившись и налюбовавшись звездами, я помогаю ей надеть один из больших халатов.
Мы возвращаемся в дом, и я держу ее за руку, чтобы она не смогла сбежать и заняться очередным, отвлекающим ее, занятием.
— Я принесу еще вина, — беру с кухни бутылку вина и два новых бокала, пока она сворачивается калачиком на диване. Надеюсь, что смесь вина, горячего джакузи и оргазмов успокоит ее настолько, что она разговорится, а не отправится в десятичасовой сон. Эви быстро пьянеет, когда дело касается алкоголя — вообще она не пьет, это я недавно убедил ее, что мы можем иногда выпить бутылку вина и со мной ничего не случится.
Я принимал наркотики и пил, чтобы сбежать от собственных мыслей. Теперь у меня больше нет причин заниматься этим дерьмом.
Я доволен жизнью.
— Спасибо тебе за все это, — говорит она, пока я сажусь на диван рядом с ней и кладу ее ноги себе на колени.
— Последние несколько недель мы были заняты, — я запускаю руку под ее халат и останавливаюсь на бедре. — Нам нужно немного времени, чтобы поговорить.
Она нервно сглатывает.
— Поговорить?
Другой рукой я беру ее руку и поднимаю; даже в полумраке комнаты большой бриллиант сверкает, как звезда.
— Я подарил тебе это не просто так. Помнишь?
Она улыбается.
— Конечно, помню. Это был один из лучших дней в моей жизни.
— Тогда давай назначим дату того дня, который затмит все остальные — день с тортом, украшенным маленькими фигурками. Если хочешь, добавим ещё собаку и кошку.
— Шторм…
Мое нутро сжимается от ее угасающей улыбки.
— Ты все еще хочешь выйти за меня замуж? В чем проблема, детка?
Я получил десятки предложений руки и сердца за эти годы. Большинство от фанаток, которые верили, что влюблены в меня, хотя я никогда не встречался с ними. Некоторые были случайными интрижками и длились всего одну ночь. У меня даже были мужчины, делавшие мне предложения — красивые, с более роскошными волосами, чем у меня, и кучей денег. Единственная девушка, на которой хочу жениться и не могу представить свою жизнь без нее, колеблется, и я понятия не имею, почему.
— Конечно, я хочу выйти за тебя замуж. Мне хочется этого больше всего на свете, Шторм.
— Тогда что тебя так волнует? Почему ты не швыряешь мне в лицо приглашения с красивым шрифтом или не превращаешься в брайдзиллу1?
Она опускает взгляд и из уголка глаза скатывается слеза. Эта крошечная блестящая слезинка — двадцатисантиметровый ярко-красный предупреждающий знак для меня.
Схватив Эви за подбородок, осторожно приподнимаю лицо.
— Поговори со мной, детка. Ты можешь всё мне рассказать. Ты ведь знаешь.
Мой голос может и звучит уверенно, но внутри я чертовски переживаю. Я не дам ей впасть в депрессию.
Не позволю ей разрушить день, который должен быть самым счастливым моментом в ее жизни — в нашей жизни.
Я проходил через это и занимался подобными вещами, а в знак доказательств под моей футболкой остались шрамы.
— Я волнуюсь, — говорит она, вытирая слезу со щеки.
— Это естественно, но скажи почему. Ты сомневаешься насчет меня или нас?
Она качает головой.
— Нет… Я хочу сказать, когда ты уезжаешь, все вокруг становится немного безумным, и социальные сети выбивают из колеи, но как пара — у нас все хорошо.
— Тогда
