такой уж и умный, как показалось вначале. Но по крайней мере мозгов у него явно больше, чем у людских коров.
Но существо оказалось достаточно благоразумным, чтобы заметить мой сердитый вид и хотя бы попытаться прибрать улыбочку.
— Так а ты здесь почему?
— Любопытно, а? — кисло бросил я и украдкой глянул на чёрную карточку. Всё так же на красном фоне было написано: «Убей ребёнка и сможешь вернуться». Это конечно всё ладненько, только вот с какой стати? Кто такой этот загадочный похититель, чтобы приказывать мне кого-то убивать? Даже человеческого ребёнка. Никогда не одобрял такие вот вещи.
Но если откажусь, как вернусь домой? Мне нужно золото. Место для подзарядки. И без первого и без второго я окочурюсь быстрее, чем даже обычный человек в этой части мира.
Размышляя, глянул на ребёнка, от чего оно, видимо, забеспокоилось:
— Чего?
— Ты, — сказал я, — ты что здесь делаешь?
— То же, что и ты, — слегка повеселело оно.
— Чего? — неужели у него тоже есть карточка? Вообще-то бои насмерть в За запрещены. Хотя власти порой несколько иначе применяли законы За к Запредельным на территории людей.
— Просто появилась тут, как ты, — ответил ребёнок, — по крайней мере так думаю. И ведь как раз ужин готовила. Ох и взбесятся же они, особенно Джин Ён. Вечно что-то происходит, когда готовлю еду по его выбору.
— Готовка? Да что, во имя всевечного золота, ты несёшь? Да всем плевать, приготовили обед или нет.
— Ага, но в этом-то и дело, — возразил ребёнок, — Джин Ёну не всё равно, так что кукситься он будет знатно, когда меня найдёт.
— Да плевать мне, что Джин Ён будет кукситься знатно! — не выдержал я. Честно говоря, понятия не имел, что это — «кукситься знатно», что это за место и почему меня сюда приволокло? Какого чёрта нужно было мне красную метку высылки лепить!
Ребёнок возмутился:
— Да ни при чём я, говорю же! Была на кухне, а потом бац — и тут. Кажется знаю, где это место, но только сколько не пытаюсь уйти, ничего не выходит.
— Уйти?
— Ага. Странная штука. ОБычно без проблем вхожу и выхожу из Между, но сколько ни проходила мимо столика для пикников, чтобы вернуться домой, каждый раз вдруг шла в обратном направлении к домику на дереве.
— Это не Между, — очень медленно и громко проговорил я, — а человеческий мир. — Во имя золота! Оно же человек! Как можно настолько плохо знать собственный мир?
Ребёнок изо всех сил старался не щериться.
— Ага. Сам попробуй выйти, а потом говори.
Уф, ну и ухмылочка же у этого существа — и впрямь теперь точно придётся проверять. Потопал в сторону столика для пикников и с удивлением обнаружил, что возвращаюсь к домику на дереве.
— Ну странно ведь? — прямо таки по-дружески изрёк ребёнок. — Как думаешь, что это?
Я уставился на ребёнка. Оно тупое или просто соображает туговато? Ни одно здравомыслящее существо не будет вести себя так непринуждённо, оказавшись в замкнутом круге, и так доверчиво общаться с незнакомцем, которому, например, могли приказать его убить.
— А может попробуем перелезть, — предложил ребёнок, — подозреваю, это магия фей, а они не так тщательно продумывают обходные пути, как я думала раньше. Ну по крайней мере, когда дело о людях заходит. Видать думают, что мы тупые как коровы, поэтому не особо для нас заморачиваются.
Я кашлянул и топнул деревянной ногой:
— Да ну?
Ребёнок опять ощерился.
— Ага. Ой. Если подсобишь, думаю смогу перелезть через их заклинание.
— Подсобишь? — это шутка что-ли?
— Ну или если хочешь, я тебя подсажу, но думаю я полегче.
А, хочет, чтобы я его подсадил.
— Могу помочь тебе зацепиться за первую ветку вон того дерева, — сказал я. Деревья окружали детскую площадку с трёх сторон, а с четвёртой была гравийная дорога. По меньшей мере одна ветка деревьев должна была попасть в один пузырь с нами.
А если ребёнок прав — да чего уж там? Конечно прав. Не сыскать существа, более зазнавшегося и самоуверенного, чем премудрый фейри. А уж умным считает себя каждый из них.
— Мне встать на твои плечи или…?
— Нет!
— Оу. Но как тогда я…
— Повернись в другууууууууу, — рявкнул я, шлёпнув по удерживающему заклинанию, чтобы определить его точные границы. Собственно, всё. Мощный импульс отшвырнул меня назад, как только я коснулся магии фей. Я врезался в домик на дереве, хотя может это домик на дереве врезался в меня, а потом пыль, трава, небо.
Ко мне бежали. послышался голос:
— Пять, Пять ты в порядке?
Хотелось проскулить в ответ, но ведь ребёнок услышит.
— Нет, не в порядке!
— Ну да, — на секунду надо мной зависло лицо ребёнка, а затем жилистые руки потянули меня, и я сел. — Так. Эм. Встать можешь?
— Нет, — прорычал я и, пошатываясь, встал. На самом деле, я только отдышаться никак не мог, но ни за что в этом не признаюсь, особенно после шумихи, которую тут уже навёл, — если я что-то сломал…!
Ребёнок опять ощерился. Кажется, в травмах оно разбирается больше, чем я думал.
— Взбодрись, — сказало существо, — зато деревянная нога цела.
— Да уж, под таким адским солнцем, прости золото, иначе никак, — буркнул я.
— Угу, — бодро ответил ребёнок, — мы прямо под дырой в озоновом слое. Попробуем ещё?
— Нет! Да! — после небольшой паузы неохотно ответил я. — Но сначала надо облегчиться. Ещё одна такая встреча с твёрдым предметом — и здешняя травка решит, что в это, прости золото, гиблое местечко пришли дожди.
Ребёнок сдавленно гоготнул, но сказал:
— На твоём месте, я б так не делала.
— Чего? Почему это нельзя по-маленькому?
— Не то, чтобы нельзя, — пояснил ребёнок, — просто вчера на стульчаке в туалете вдову видела, а потом он куда-то делся.
— Что за вдова ещё?
— Паук. Бывает смертоносным.
— Или смертоносный или нет. Какие тут ещё варианты?
Ребёнок немного подумал.
— Ну тогда, думаю, зависит от того, насколько быстро доберёшься до больницы и есть ли у них нужные лекарства.
— Мне садиться не нужно.
— Так никто и не говорит, что он под стульчаком живёт. Просто видела его там. Но я быстренько свалила, так что куда паук делся — не знаю. К тому же, по-моему, его коснулось Между, так что он может быть больше обычного.
— Неужели тут всё пытается меня убить?
— Ну не всё, — ответил ребёнок. Его глаза, до этого с удивлением смотревшие куда-то в сторону, округлились, — а вот они могут попытаться.
Кругом было столько деревьев, тёмно-зелёных и побуревших от зноя, что я бы и не увидел паршивцев, если бы
