Боль в меня вгрызалась змеей голодной, Я топил печали в дурной крови — И хочу, чтоб ангел с душой холодной Отравился ядом моей любви. — И хочу, чтоб ангел с душой холодной Отравился ядом моей любви. Веласко дрался как лев. Основные наши потери на сегодняшний день от перестрелок конных лучников, и наш Ворон не досчитается многих воинов. Но тотально помешать Сальвадору он не мог.
— Выдвинулись. Строятся. Ворон уходит, — прокомментировал Ковильяна.
— Мерида на подходе, — вставил слово Алькатрас. — Последний гонец передал, что пойдут лесом, ломая ноги коням, но успеют.
— Ну да, и виконт обязательно ударит в спину… — Я сощурился, мысленно представляя карту. Сам лично объехал неделю назад всю округу. В целом получается не так и плохо. Удар с трёх сторон. Был бы с четырёх, но Веласко не успеет перегруппироваться, и максимум что сможет, это участвовать в избиении отступающих. При условии, что мы победим. А победим мы только если выдержим первый, самый страшный натиск копейщиков во главе с отрядом катафрактариев. Тут они по-другому называются, но я сильно привык к терминологии родных игрушек. Слишком сильным был фанатом «Тотал Вара», мать его, и ему подобных.
— Сегодня Рождество Христово, — произнёс я. — Давайте помолимся, может Он за нас перед Отцом заступится? За правое дело воюем.
— А знаешь, помолись, наверное, — прокряхтел Алькатрас. — Ты молод, он тебя услышит. Наверное. Он любит таких, лихих.
— И мы помолимся, — добавил Ковильяна.
— Я к своим. Жду сигнала, — бросил я им, тяжело вздыхая, и двинул коня в сторону своей гвардии.
— С богом! — раздалось вслед.
Скачка к рядам собственной части армии, первым линиям центральной части построения. Со мной отроки — Тит, Сигизмунд, Лавр и Бьёрн, как в старые добрые времена. И сзади Маркус, со штандартом. Враг должен направить на меня лучших бойцов, и штандарт для него — красная тряпка.
— Войско, на изготовку! — проорал я, проезжая перед первой шеренгой. Там мне улыбались, было видно по лицам тех, кто пока не закрыл забрало, у кого оно это позволяло — видеть лицо. У нас тоже всё ожидаемо, впереди лучшие: с лучшей бронёй и лучшей выучкой. Мы так стояли уже около часа, мужики подустали, кони переминались с ноги на ногу. Это хорошо — Сальвадор гонял своих в погоне за лёгкой конницей Ворона, кроме катафрактариев, наверное, у него у коней дыхание будет сбито. Но их всё равно больше в три раза.
Вражеское войско выстроилось и попёрло на нас. Ряды закованных в сталь воинов с длинными смертоносными копьями, на которых спокойно нанизывается с таранного удара орк, а это пипец какая груда мышц не считая лёгкой броньки (тяжёлую они не уважают, недостойно сынов Степи). Пока ещё они были далеко, но всё равно и издалека это смотрелось грозно. Ты знаешь, что эти парни приблизятся, и маленькие фигурки станут большими. И невероятно опасными. Спасения от них нет. В этом мире ПОКА нет пехоты потому, что против вот такого таранного удара защиты не существует, только если у тебя у самого нет такого же тарана. Да в общем и у пехоты, МОЕЙ пехоты, против танков-катафрактов шансов будет не густо, особенно первое время.
Дрожь. Она била меня. Дрожали коленки. Но я не мог уйти, не мог бежать. Начиная с того, что все эти парни за спиной мгновенно убегут следом — хрена им сражаться, если сеньор драпанул? За кого? И заканчивая тем, что тогда меня сможет прирезать любая падла, и никто не вступится, чтобы защитить. Я буду труп ещё вернее, чем если кто-то там впереди нинизает мою тушку на своё смертоносное копьё. Там хоть какой-то шанс выжить есть.
Рог. Один гудок, затем сигнал «атака», «ти-ту-ти-ту-ти-ту-ру». Это мне, и я двинул Дружка вперёд, снова выезжая перед строем.
Когда диванные стратеги расписывают средневековые бои, рисуя на схемках «полки левой руки», «правой руки», «передний», «сторожевой», «серо-буро-терракотовый» полк, туфта это всё. Может в будущем, когда будет порох, надрюченная шагать под барабанные палочки линейная пехота, драгуны, уланы и прочие гусары, так будет возможно, но здесь и сейчас бой выглядит следующим образом. Любой бой. Вы с парнями толпой скачете на врага. Враг толпой — на вас. Строем естественно, но всё равно толпой. Сзади у вас есть вторая линия, а если повезёт то и третья, и если вы выдохнетесь, или начнёте разбегаться, посчитав, что вас уделали, в бой идут они. Или давай уйти, или давая перегруппироваться. То же и у противника. Как-то что-то сделать во время боя, дать вступившему в схватку войска команду, просто физически нет возможности. Когда рассказывают анекдот про начало ВОВ на экзамене, что «дым, огонь, и танки, танки…» это оказывается не анекдот вовсе. Вокруг тебя грохот скачки, звон мечей, треск копий, кровь, кишки, кишки, кишки… И всепоглощающая людская ярость. Ты, нафиг, даже рог не слышишь. А потому первая линия всегда имеет меньше шансов вернуться, чем последующие. И я иду именно в первой.
…Потому, что без меня шансов выжить у парней сзади практически нет. Единицы, кого возьмут в плен (а в плен сейчас вряд ли будут брать) и кто не успеет сбежать.
