этот наглец ставит ногу между створками двери.
— Подожди…те! Я извиниться хочу. Как-то некрасиво получилось. Вы правы. Давайте познакомимся хотя бы, что ли? А то глупая ситуация. Меня зовут Марк. А вас?
— Не собираюсь я с вами знакомиться! Уберите ногу! Мне нужно в холл.
— Слушай, ну извини меня! — виновато произносит он. — Я, правда, себе такого никогда не позволяю! Не понимаю, что на меня нашло. Наверное, слишком много выпил. И вообще я почти женат. У меня невеста. Прости, малышка!
— Не называй меня малышкой! Хам!
— Да что же вы такая колючая? Я же извинился! Неужели вы вот так уйдете после того, что мы с вами, практически, побывали в постели?
— Постель не повод для знакомства! — злорадно шепчу я и толкаю его в грудь обеими руками.
Он отлетает в коридор. Двери, наконец, захлопываются, и лифт медленно скользит вниз.
— Истеричка! — доносится мне вслед.
— Хам, наглец и насильник! — выкрикиваю в ответ.
Марк
Что это было? Если бы Марк верил в гороскопы, привороты и прочую ерунду, то обязательно подумал бы, что его приворожили. Какая-то ненормальная! Свалилась ему на голову, причем в буквальном смысле. Обругала, чуть не рассорила с невестой и сбежала. А он так и стоит с вещественным доказательством наперевес. Как голодный подросток. Нет, так к Кристине показываться на глаза нельзя. Она ему мозг вычерпает чайной ложкой.
Марк быстро рванул по коридору в номер. Сел на кровать и начал старательно думать о плохом, чтобы унять пожар внизу.
— Марк! — раздался из коридора капризный голосок его невесты.
Вот черт! Что-то в этот раз не действует даже проверенное средство: подсчет курса доллара. А если обвал нефти? Нет, не помогает. Да елки-палки! Нужно срочно подумать о налоговой. Хотя бы попытаться. Он посмотрел вниз — там активно голосовали за мир во всем мире. Марк понял, что организм сегодня так обрадовался, что его уже ничем не напугаешь. Марк быстро накинул на бедра подушку и натужно улыбнулся:
— Я здесь, Кристина!
— Ну, где ты? Я повсюду тебя ищу! — Кристина зашла в комнату и уселась рядом с ним. — Так устала за первый рабочий день, что просто ужас! — ее острые ноготки скользнули под рубашку Марка. — Мне срочно нужен расслабляющий массаж и лямур! — прошептала она, облизнув его ухо.
Марк дернул головой и нахмурился. Кристина училась в очень престижной и дорогой кулинарной школе во Франции, поэтому все ласковые словечки произносила по-французски. Раньше Марку это нравилось. Была в этом какая-то особая пикантность. Но сейчас его это разозлило. Потому что показалось очень вычурным. Марк тяжело вздохнул. Что это с ним? Да, Кристина такая и есть: вычурная.
Не замечая его дурное настроение, Кристина провела пальчиками по его животу и прошептала в ухо:
— А где мон пети шушу? Где мой любимый бутончик?
Марк заскрипел зубами. Он вообще-то считал манерность и стремление Кристины к гламуру дуростью. Но иногда это выходило игриво и сексуально. Например, его мужское естество она называла: "Мон петит шушу", что по-французски означает: "Мой маленький розанчик". Это было смешно, но одновременно очень обольстительно. Хотя, наверное, в устах другой женщины прозвучало бы глупо.
Кристине просто шла манерность. Она такая и была — гламурная изнеженная принцесса. Блондинка с пухлыми губами и остреньким, как у лисички, личиком. Настолько ухоженная, словно она родилась в ванной, наполненной духами. Всегда с безупречной прической и идеальным маникюром, ноготок к ноготку. Каждый день она красила ногти свежим лаком под цвет одежды. Наряды Кристина выбирала заранее, вечером, а под них придумывала прическу и макияж. Она никогда не позволяла себе выглядеть плохо, что бы не случилось. И Марка очень заводило, когда она прижималась к нему, окутывая тонким ароматом элитных духов, вытягивала трубочкой тщательно накрашенные губы и выдыхала:
— Мон пети шушу! Мон пети папиён! Мой маленький мотылек, лети ко мне!
Обычно произнести это второй раз она не успевала. Марк, чувствуя себя ребенком, которому показали невероятно красивую конфету, немедленно набрасывался на нее, портя прическу и смазывая макияж.
Но сегодня "мон петит шушу " и "мон петит папиён" почему-то не сработали. Бутон завял, а мотылек —"папиён", взмахнув крылышками, улетел. Кроме глухого раздражения Марк не почувствовал ровным счетом ничего.
— У нас в этом отеле ни разу не было, — Кристина расстегнула черные, в белую полоску, брюки повара.
— Естественно, не было. Если ты здесь работаешь первый день. Не нужно и пытаться, — осторожно произнес Марк. — Обстановка как-то не способствует. Я выпил больше, чем нужно, и мне сейчас не до того. Крис, давай лучше дома, в спокойно обстановке. Потому что мотылек сейчас не взлетит. Это точно. Я знаю.
— Ты меня не любишь, — обиженно надулась Кристина, схватила подушку, прикрывающую его бедра, и бросила на пол.
Одним прыжком взобравшись к нему на колени, она вдруг воскликнула:
— О-ля-ля! Мон петит шушу расправил лепестки и просит его выпустить!
— Нет, он просто шуршит ими в темноте, складывая лепесточки, — раздраженно бросил Марк. — Все бутоны закрываются на ночь, когда их хозяин устал.
— Я так и знала, что этим окончится! — Кристина в мгновение ока оказалась на ногах и уперла руки в бедра.
Ее голубые глаза яростно сузились.
— Это все не для меня! Это для другой! А я чувствовала, что в этом отеле
ты сразу начнешь гоняться за юбками. Кто она? Что она сделала, что мон пети шушу так расцвел, но при этом ты меня не хочешь?
— Не придумывай, Крис, — примирительно сказал Марк, встал и взял ее за руки. — Тебе бы фантастику писать. Ну что ты вообразила, в самом деле? Это бывает. Чисто механическая реакция на коктейли, которые я в себя влил. Но при этом у меня нет сил на продолжение. И дело не в тебе. Дело во мне. Я устал и хочу домой. Завтра очень сложный и нервный день.
— Я знаю, на кого у тебя реакция: на горничных. А не на коктейли. Тут такие коровы ходят! Трясут своим выменем перед твоими глазами. Сплошные провинциальные хищницы, которые хотят выскочить замуж за богатых иностранцев. Они сюда специально съезжаются из своих Муходойсков, и устраиваются на такую работу.
Марк понял, что слова здесь бессильны. Кристина невероятно ревнива. И если уж у нее начался приступ этой тяжелой и хронической болезни, то вылечить ее можно только одним способом: лаской. Он крепко обнял ее, поцеловал и решительно сказал:
— Ну все, доигралась! Мотылек озверел.
— Теперь уже я ничего не хочу! — язвительно бросила Кристина и повернулась, чтобы выйти из номера.
Глава 2. Шведская семейка
Ну нет!
