Ровно, как под ногтями – кусочки моей кожи. Уверен, царапины у меня на руке тоже неспроста. Они свежие. Свидетельница, увидевшая всю эту чудную картину, я и мертвая дама, поможет с фотороботом. Было относительно темно, но все же.
Мои друзья, товарищи, знакомые в большинстве своем – менты. Либо имеют общие связи в данной сфере. То есть, явиться к кому – то из них могу, конечно, но наша встреча будет крайне недолгой. Думаю, даже сдадут, куда надо, сами. С порога оправдываться, мол, я вообще ни при чем, понятия не имею, кто ее убил, тоже такое себе вариант.
Вот и выходит, идти мне некуда. Гостиницы исключаются. Съёмные квартиры, которые посуточно, если рассмотреть… Но опять же, приличные варианты, там попросят документы. Тоже не сильно много времени потребуется, чтоб найти Симонова Ивана Сергеевича.
Могу покинуть город пешком, автостопом. Но вопрос аналогичный: куда двигаться? Да и зачем? Мне нужно разобраться со всем на месте. Пока не знаю, как именно, но нужно. Вообще не планировал бегать оставшую жизнь по просторам родины. Да и… черт. Я должен узнать, что произошло не только здесь, но в 1941 тоже. Какого дьявола меня вышвырнули в тот момент, когда книга ещё не была возвращена?
Какая из задач, убийца или прошлое, важнее, сложно определить. Маньяка найти необходимо, это факт. Но ещё больше мне не нравится, что столь внезапно все изменилось с книгой. Бабка-демон конкретно говорила, ее нужно забрать. А тут вдруг, война окончена, всем спасибо, до свидания Ваня. Связано с Алексеем? Или что? Какая же дебильная у них манера. Сами что-то там решили, не посоветовались, не сообщили и все, давай, аревидерчи.
Вопрос в том, как осуществить все это? Даже маньяка проще найти здесь, чем самостоятельно попасть туда, в 1941. Тем более чертова Звезда Давида пропала. Но! Как помнится, а помнится очень хорошо, после моего возвращения в изменённую советскую реальность, бабка-демон там имелась. Правда, может дело как раз в том, что реальность была изменённой. Но здесь, сейчас так-то тоже какой-то дебил продолжает убивать женщин. И цель его, несомненно, ритуал по вызову потусторонних сил. Выходит, как ни крути, сначала нужно найти след маньяка. От него уже можно двигаться в заданном направлении, потому что звучит это странно, но цели у нас с убийцей, похоже, аналогичные – встретиться с демоном.
Учитывая, что очнулся рядом с очередной жертвой, получается присутствует во всем ещё одна интересная история, помимо предыдущих. Я не знаю личность маньяка. Сколько ни пытался разыскать, обнаружить, вычислить, один хрен топтался на месте. Ни следов, ни улик. Но сто процентов, он знает мою личность. Потому как случайным совпадением все произошедшее этой ночью быть не может. Третье лицо не имело бы информации о готовящемся убийстве. Даже, если маньяк действует с чьей-то помощью, в любом случае, инициатива подставить меня могла происходить только от него. Значит, он знает, кто я такой. Причем, не просто в отношении убийств. Не просто то, что Симонов – это мент, расследующий дело. Он знает, как минимум, о моей связи с потусторонними существами. Потому что в любом другом случае я не оказался бы по уши в этом дерьме. Короче, с какой стороны не глянь, а все упирается в того, кто готовит сейчас ритуал именно здесь, в данное время, в данном месте.
Обдумывал всю ситуацию, сидя в ночной забегаловке на окраине города. Это было какое-то заведение, средний вариант между кафе и разливухой.
Несколько столов с клеенчатым покрытием, старые стулья с деревянными спинками и шикарнейшее меню, в котором верхом кулинарного искусства были «чебуреки домашние». Их, собственно говоря, и заказал. Ещё двести грамм водки, соленья. Мне жизненно необходимо было выпить. Прям вот жизненно необходимо. Всё-таки, стресс имелся приличный. Но более всего беспокоил момент, что я не помню ни черта. Факт того, что между перемещением и убийством прошло какое-то время, несомненно имеется. То есть меня вернули раньше, чем я очнулся в лесу. Так что, твою мать, происходило между этими двумя событиями?
– Приятного аппетита. – Официантка поставила передо мной тарелку с двумя чебуреками, мисочку, в которой плавали в рассоле огурцы и помидоры, а также графинчик водки с рюмкой.
Я поблагодарил, не отрывая взгляда от столешницы. Думал о своем.
– Симонов, ты?
В голосе девушки сквозило сомнение. Я поднял голову и уставился на стоявшую рядом официантку. Лет двадцать восемь, может, тридцать. Этакий типаж комнатной собачки. Аккуратное, кукольное лицо, невысокий рост, миниатюрная фигурка, даже волосы собраны в два хвоста, вызывая ассоциации с кокер-спаниелем. Не сказать, что красавица, но и ничего отталкивающего. Просто типаж не мой. Но вот она глядела на меня с какой-то тайной надеждой в глазах, хлопая длинными нарощенными ресницами.
– Ты Симонов? – Повторила девушка.
– Ну, смотря что ты имеешь ввиду. Теоретически, да. Симонов. Не знаю, тот ли, который нужен тебе. – С интересом разглядывал светловолосую болонку. Вот. Понял, кого конкретно она напоминает. Болонка. Курносая, симпатичная, декоративная собачка. Но только, хоть убей, не было момента узнавания с моей стороны. Такое чувство, будто вижу ее впервые.
– Иван. Ты Симонов Иван? – Девушка улыбнулась, отчего на щеках у нее появились хорошенькие ямочки.
– Так. Два из трёх. Имя и фамилия – в яблочко. Остаётся ещё отчество, но, подозреваю, там тоже выйдет совпадение.
– Ну, ты чего? – Она поставила поднос, который до этого держала в руках, на стол, слегка сдвинув принесенную еду, если это можно так называть, а потом уселась на свободный стул.
Учитывая, что на улице дело шло уже к рассвету, а заведение, хоть и было круглосуточным, судя по отсутствию посетителей, особо спросом среди местных не пользовалось, не нашлось возражающих против ее желания поболтать с гостем забегаловки. Человек за стойкой, которая, наверное, была здесь типа бара, глянул в нашу сторону равнодушным взглядом и замечания девушке делать не стал.
– Лариса я. Артёмова. Мой старший брат учился с тобой в одном классе. Никита Артёмов. Не помнишь?
– Никита… Никитос. Помню. Как же! – Действительно, в голове всплыл образ светловолосого парня с такими же мелкими чертами лица, как у этой симпатичной болонки. Такой и правда имелся. Мы даже кружились в одной компании, периодически ходили на тусовки. Он сидел в классе прямо за мной, кстати.
– Ну, вот! – Девушка расплылась довольной улыбкой.
– Слушай, вот тебя не помню. Извини. Правда не помню.
– Не удивительно. Вы были уже взрослыми, практически мужчины. По крайней мере, вели себя так. – Она искренне рассмеялась. – Вечно накуритесь за домом в гаражах, а потом «звёздочкой» руки мазали. Чтоб родители не поняли. Думали, это запах скрывает. А в итоге воняло и ёлками, и табаком. А я младше на три года. Конечно, не обращал внимания даже. Хотя, я-то в тебя была влюблена. Как многие девчонки в школе.
– Ой, да хватит тебе. Скажешь тоже. – Махнул рукой, мол, ерунду болонка говорит.
Если честно, помню, что одноклассницы нет-нет писали всякие смешные любовные признания. Но я в то время был увлечен девочкой из параллели. Мы с ней вроде как «встречались». До смерти родителей, по крайней мере, если память меня не подводит. Девочку звали … Марина. Да. Была она может и не первой красавицей, но одной из самых привлекательных в нашей школе.
– Серьезно. По тебе очень многие сохли. А я в первых рядах. Два последних года, которые ты учился в школе, подкидывала тебе валентинки на День всех влюбленных. В раздевалке находила твою куртку и клала их в карман. Без подписи. Мне казалось, ты обязательно поймёшь, что это от меня, осознаешь, будто сильнее, чем я, тебя никто любить не будет, а значит, разышешь, прижмешь к груди и будем мы вместе до конца жизни.
Лариса легко и весело рассмеялась. Видимо, воспоминания и правда были ей приятны. Я же ничего сказать не мог по этому поводу. Валентинки? Возможно. Было что-то такое вроде. Да. Открытки в виде сердца со стихами о любви, но без подписи. Значит, от нее. С другой стороны, получается когда мне исполнилось семнадцать и я пошел в одиннадцатый класс, ей – четырнадцать. Естественно, пусть
