участь, что и первую. Он смог повернуть на меня голову и сказал серьезно:
– Я никогда не обижу тебя.
Я устроилась у него на груди, отлично это зная и поглаживая кубики у него на животе, от которых всегда сходила с ума. Проняло и сейчас, но это идиотское правило, которое сама же и придумала, никак не шло из головы.
– Не сможешь, – сказал он тихо, держа руки подальше от меня.
– Не смогу, – раздраженно сказала я и поднялась: лежать так было настоящее издевательство над обоими. Он выдохнул и побрел в душ, а я принялась готовить завтрак.
– Домой ты, как вижу, не спешишь, – хмыкнул он, усаживаясь за стол.
– Пусть подергается, урод, – зло бросила и принялась с удовольствием уминать яичницу, размышляя, как лучше все провернуть. К моему разочарованию, план не срастался без одного крайне существенного компонента.
– Что-нибудь придумаешь, – сказал он равнодушно, наблюдая за мной.
– Время покажет, – отмахнулась я и решила не терзать свою больную голову.
– Скажешь ему, где была?
– Конечно.
– А если он решит, что мы переспали?
– Тогда он еще тупее, чем я думала.
– И будет изменять тебе не только с Мариной.
– Это уже не важно. Ладно, мне пора, – поцеловала его в щеку, быстро оделась и вышла из квартиры, на ходу вызывая такси.
Ужин не удался
Перед входной дверью меня перекосило, я схватилась за ручку покрепче, приходя в себя, и вошла.
– Что ты себе позволяешь?! – тут же набросился на меня Виталик.
«Виталик» – передразнила я его имя в уме и невольно ухмыльнулась. Он подошел ближе и принюхался:
– Ты что, нажралась вчера? – спросил озадаченно, но тут же снова набросился: – с кем же это, если не секрет?
– С Князем, – пожала я плечами и медленно пошла на кухню, размышляя, что Николая Александровича Князева за глаза никто иначе не называл уже очень давно, а вот в лицо последние года три исключительно по имени-отчеству: он у нас теперь птица высокого полета. Порылась в холодильнике, достала минералку и наконец-то выпила положенную порцию, прикрыв глаза от удовольствия. Виталий стоял со свирепой мордой и сжатыми кулаками.
«Все-таки еще тупее» – равнодушно отметила про себя.
– А ты чем занимался?
– Тебе названивал! – взвился он.
– А, телефон сел, – отмахнулась я, а он пулей вылетел из кухни, не в силах сдерживаться и громко хлопнул входной дверью. – Слава Богу, – пробормотала, закатив глаза, и пошла досыпать.
Проснувшись ближе к вечеру, сразу поняла, что в постели не одна. Открыла глаза и повернула голову: разумеется, муж лежал рядом.
– Чего тебе вздумалось так напиться? – спросил он спокойным голосом. Наверное, уже успел у Марининой юбки потереться.
– Случайно вышло, – виновато поморщилась я, изображая раскаяние, – встретились, как обычно, решили плеснуть немного коньяка в кофе, потом он закончился, а коньяк остался.
– Понятно, – хохотнул он. В моем времяпрепровождении с Колей не было так же ничего особенного. Прямо как у них с Мариной. – Мне было одиноко ночью без тебя, – прошептал он, наклонившись к самому уху, а я поморщилась, радуясь, что он не видит.
– Не могу ответить взаимностью, потому что вырубись пьяной в хлам, – хихикнула в ответ и обняла его за шею.
Конечно, мы занялись «любовью», я громко стонала и причитала что-то в высшей степени неприличное. Думаю, ему понравилось.
«Порадуйся напоследок» – ехидно думала про себя весь процесс и удалилась в ванну, как только он обмяк. Забралась под душ в попытке отмыться от мерзкого чувства.
Отец бы был мной крайне недоволен, узнай он, что я выбрала такого придурка себе в мужья. Впрочем, мне нужно было родиться мужчиной, чтобы доставить ему удовольствие своим появлением на свет. Конечно, он любил меня. Однако, возлагал слишком много надежд, не всем из которых было суждено сбыться, о чем понял очень быстро. Продолжая воспитывать меня в строгости, так свойственной военным, он все же помнил, что я просто маленькая девочка и никогда не требовал слишком многого. Этому способствовала и моя мама, удивительной доброты женщина, которая была мягким человеком. Впрочем, это не мешало ей быть и чертовски умной, а где-то даже хитрой. Она ловко управляла отцом, что он прекрасно понимал, но, пока она знала свое место, был совершенно не против. Я же впитала в себя все их качества разом, по большому счету всю жизнь учась игре и манипуляциям. Не могу сказать, что овладела этими навыками в совершенстве, но определенные успехи, безусловно, были.
– Ты скоро? – крикнул муж из-за двери. – У нас ужин с Калиниными, ты помнишь?
– Уже выхожу, – крикнула в ответ, хотя, разумеется, забыла.
Очередной ужин, в ходе которого я должна была расточать улыбки, быть милой и скромной хорошей девочкой, примерной домохозяйкой и чудесной женой. Я протерла рукой запотевшее зеркало и широко улыбнулась своему отражению, а потом подмигнула. Маленький ритуал, помогающий настроиться.
Единственный человек, который знал меня настоящую, был Коля. Даже мой придурок-муж спустя пять лет брака считал, что я иногда одеваю все те бесконечные кружевные блузки, висевшие в шкафу мертвым грузом. Наверное, поэтому, он без зазрения совести мне изменял и, почти уверена, не только с Мариной. А мне на столько плевать на него, что я даже не замечала. Но, если бы я открылась сразу, управлять им все эти годы было бы гораздо сложнее. Он не так умен, как мой отец, чтобы понимать всю пользу подобного союза.
«Надо спросить совета у мамы» – решила я и наконец-то была готова к выходу.
Разумеется, мы поехали в самый дорогой ресторан нашего города: пускать пыль в глаза Виталий умел лучше всех. Он всегда испытывал слабость к деньгам и тратил их с большим удовольствием, что часто приводило меня в бешенство, но я каждый раз только ласково подшучивала над ним, что он пустит нас по миру. Он на некоторое время сбавлял обороты, а потом внезапно покупал мне очередную шубу, не забывая и про себя.
Мы вошли в двери с золочеными ручками, за которые даже не пришлось хвататься: швейцар на входе сделал это за нас, и прошли в зал, где за столом нас уже ждали Калинины.
– Лизонька, прекрасно выглядишь, – польстил мне Евгений Павлович, приложившись к ручке, а
