что он успокаивал ее.
Реми опустился на колени рядом с тюфяком, а я встала позади него, откуда могла наблюдать и не мешать. Он поставил каменную чашу на пол и проворчал что-то болотникам на их языке. Затем осторожно переложил самку так, чтобы она легла на спину, выставив перед нами раздутое брюхо. Болотники обитают в болотах, – как следует из их названия, – и обычно покрыты трясиной. Самка же оказалась необычайно чистой; и я подумала, не Реми ли помыл ее, чтобы подготовить к процедуре?
Френ, самец, придвинулся ближе и взял обеими руками маленькую ладонь своей супруги. Его большие глаза светились любовью, но они не могли скрыть страха, который я заметила на его лице. Мне хотелось заверить его, что все будет хорошо, но он меня не понял бы, а я не была полностью уверена, что все будет хорошо. По словам Реми, у болотников роды проходят легко, но беременность Мол протекала очень сложно. После долгих месяцев болезни она ослабла, а ребенок отказывался появляться на свет. Беременность у болотниц сильно отличалась от человеческой, когда ребенок рождается спустя девять месяцев. Если мать была больна или истощена, то тело отвергало роды. А если ребенок не рождался, то умирали и малыш, и мать.
Я наблюдала, как Реми осторожными движениями принялся распределять массу по раздутому брюху. Мол замерла и издала слабый жалобный стон. Стоя так близко к ней, я чувствовала ее боль и страх, отчего во мне проснулся знакомый порыв – желание подойти к ней и попытаться унять боль. Но я доверяла Реми, и сейчас он был единственной надеждой Мол на выживание. Я стиснула зубы и продолжила смотреть.
Реми закончил наносить густую массу и отставил миску в сторону. Затем провел длинными руками по животу Мол и слегка надавил на выпуклость, которая была ее нерожденным ребенком. Он начал что-то монотонно напевать на языке троллей, и я смогла распознать всего несколько слов, но этого хватило, чтобы понять, что Реми молится. Тролли до глубины души были преданы своему богу, и во всех своих действиях совмещали молитву магией. Я повидала достаточно способностей Реми, чтобы проникнуться большим уважением к его вере и магии.
Масса вскоре высохла, превратившись в хрупкую корку, и я обратила внимание, что невыносимая боль немного отступила и Мол могла выдержать тяжесть рук Реми. Неужели сработало?
Мол вскрикнула, отчего у меня волосы встали дыбом. Я рухнула на колени рядом с Реми, когда живот Мол начал сокращаться с такой силой, что все ее тело сотрясалось.
– Что происходит?
– Это нормально, – ответил он, убирая руки с живота болотницы. – Ребенок на подходе.
– Уже? – ошеломленно спросила я. Мол выглядела так, как будто она разрывалась на части, а не готовилась рожать. Но опять же, я понятия не имела, что было естественным для родов у болотниц. Как и большинство народов, болотники были скрытны и робели перед смертными. То, что мне разрешено находиться здесь и присутствовать при таком событии, было проявлением признательности и уважении с их стороны. Глаза наполнились слезами, пока я смотрела, как природа берет верх и тело Мол обретает необходимую силу, чтобы произвести на свет ребенка.
Френ стоял рядом, чтобы принять младенца, как только тот родился. Невероятно маленькое коричневое тельце, практически кукольное, не издало ни единого звука, когда отец начал укачивать его на руках. Уставившись на новорожденного, Френ провел пальцами по его лицу, словно не мог поверить в то, что он настоящий.
– Разве ребенок не должен плакать? – прошептала я Реми, стараясь не беспокоить болотников. Френ ворковал над ребенком, а Мол лежала с закрытыми глазами, совсем обессиленная, не способная даже взглянуть на своего малыша.
Реми кивнул, и его лицо помрачнело.
И снова я почувствовала знакомое ощущение, которое тянуло меня к ребенку, как металл к магниту. Я сдавленно выдохнула.
– Он болен, сильно болен… – Леденящее душу дыхание смерти коснулось моей кожи, и я осознала, что мы опоздали. Если бы я только добралась досюда раньше.
Я сдернула с себя пальто.
– Дай его мне! Быстрее, нужно поспешить. – Я уже чувствовала, как новая жизнь медленно утекает.
Реми потянулся к ребенку, но Френ замотал головой, прижимая крохотное тельце к своей груди. Яростно зарычав, Реми вновь наклонился вперед. Что бы он ни сказал болотнику, это сработало, потому что Френ отдал новорожденного ему. Я вытянула руки, и Реми положил на них голое сморщенное тельце. Оно было не больше недельного котенка, и как только я прикоснулась к нему, то сразу почувствовала слабое трепыхание сердца и холод, уже оседающий в крошечных конечностях.
– Попытайся продержаться, малютка, – промурлыкала я, притянув его к своей груди и накрыв ладонями. Затем потянулась внутрь себя и снесла преграду, сдерживающую мою силу.
Я словно открыла дверцу печи. Тепло вспыхнуло в моей груди и понеслось по венам, как искра по фитилю. Мне не нужно было указывать своей силе направление – она всегда знала его. Тело гудело как провод под напряжением, когда энергетические потоки устремились к нервным окончаниям в моих руках и груди, к каждой частичке меня, которая соприкасалась с умирающим созданием.
Обычно я выпускала силу контролируемым потоком, позволяя ей медленно струиться, чтобы найти источник поражения или недуга. Она была настолько сильной, настолько мощной, что я боялась, что она повергнет в шок моих пациентов и убьет их. Но иногда, когда тело начинало отказывать и готовилось к смерти, встряска организма – единственное, чтобы могло помочь. Подобно дефибрилляторам, которые используют в отделениях неотложной помощи; однако моя сила действовала на все тело, а не только на сердце. Никакими другими словами я не могла описать это: все-таки к моей силе не полагалось руководство по эксплуатации.
Тепло скапливалось в моих ладонях, пока они не стали излучать бледно-белое свечение. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее: казалось, будто я хваталась за раскаленную металлическую трубу, но меня это не останавливало. Я прикусила губу, чтобы не закричать, и продолжала терпеть, не разжимая хватки, в ожидании, когда сила достигнет нужного накала, прежде чем высвободить ее.
Энергия вырвалась из моих рук, наполняя собой крошечное тельце. Я чувствовала, как она мчится по венам и костям, проникает в ткани, пропитывая каждую клеточку тела, как весенний ливень пропитывает землю. Моя сила – это продолжение меня, поэтому я ощущала, как она обвивается вокруг отказавшего сердца, пульсируя и увеличиваясь. С каждым толчком она посылала всплески энергии через сердце, заставляя создание дергаться и судорожно сжиматься, прежде чем снова замереть. Я направляла волну за волной в тело, молясь, чтобы
