абсолютно никаких признаков волнения, лишь настороженность какая-то, как у змеи перед смертоносным броском. От этого сравнения холодок по спине пробегает. Пытаюсь отодвинуться, отползти от неё подальше.
— Маш, ты чего? Может тебе не стоит пока двигаться? Полежи несколько минут, в себя прийди.
— И это: у тебя кровь там… джинсы вон все промокли. — заботливо воркует Катя, осторожно придерживая мою голову, — Я скоряк вызвала. Должны приехать скоро.
Вспоминаю, чему стала свидетелем за секунду до потери сознания. Грудь разрывается от новой волны боли. Омерзительно! Не хочу, чтобы она меня трогала! За время моего беспамятства Катя успела одеться. Но перед моими глазами стоит яркая картинка того, как она, только что, скакала на моём муже. Противно от её близости, как будто бы к чему-то липкому и мерзкому прикасаюсь.
Дима лежит на кровати и кажется спит. Или вид делает? Да и к чёрту его! К чёрту их обоих!
Отталкиваю Катю. Переворачиваюсь на бок, приподнимаюсь, опираясь на руки и сажусь, бессильно прислонившись спиной к стене. Голова противно кружится, меня мутит. Может быть виной тому резкая кровопотеря? Или этот противный, сладковато-металлический запах? Да, видимо так и есть.
Наверное, мне сейчас должно стать страшно за свою жизнь, но этого не происходит. Ощущаю полное равнодушие и безразличие к тому, что со мной будет. Единственное, чего хочу, так это убраться подальше отсюда: из этой комнаты, из этого дома, от этих, ставших в момент чужими, людей.
Заставляю себя подняться на ноги. Осторожно, придерживаясь за стену, делаю первые неверные шаги. Сейчас главное на первый этаж как-то спуститься.
— Маша, давай помогу. Упадёшь же… — Катя хватает меня за локоть.
— Пошла вон! Даже не смей ко мне прикасаться! — шиплю на неё, отдёргивая свою руку.
Облокотившись на перила, полусползаю-полусъезжаю с лестницы. Хорошо, что ступеньки ковролином обиты, не скользкие, а то бы уже кубарем вниз летела.
В гостиной сил хватает только на то, чтобы доползти до дивана. Коленки трясутся, ноги буквально подкашиваются. Заваливаюсь на мягкие диванные подушки. Плевать на испорченную обивку!
Холодно. Тело сотрясается от мелкой дрожи. Подтягиваю колени к груди, сжимаюсь в комочек и устало закрываю глаза. Сейчас полежу пару минут и позвоню Свете. Пусть приедет и поскорее заберёт меня отсюда. Не знаю, что буду делать дальше, но оставаться в этом доме выше моих сил.
Погружаюсь в какое-то странное состояния полусна-полузабытья из которого меня вырывает звонок домофона.
— Скорая приехала! Сейчас встречу. — извещает Катя, обувается, выскакивает за двери, и через минуту возвращается в сопровождении двух врачей.
— Так, где тут у нас больная?
Катя кивает в мою сторону.
— Рассказывайте, что случилось. Что предшествовало обмороку? Сколько он продолжался? — говорит женщина.
— Ты, Вась, пиши, а я пока давление девушке померяю, — обращается она к своему спутнику, а потом командует мне, — А Вы, девушка, верхнюю одежду снимайте.
Сажусь, с трудом стягиваю пуховик. В футболке становится ещё холоднее, зубы тут же начинают отбивать чечётку.
Медик достаёт механический стетоскоп, подходит ко мне и её глаза расширяются:
— Боженьки ты мои, да она у вас тут кровью истекает! Почему при вызове не сообщили?! Давно началось?
— Я говорила, — пищит Катя.
— Если бы говорили, то мы бы об этом знали, — резко отрезает тётка, — Ворота открыть сможете? Чтобы скорая к крыльцу подъехала. А то по снегу носилки тащить — такое се.
Сестра кивает и исчезает из зоны видимости. Судя по всему за пультом от ворот пошла.
— Готово! — кричит она с кухни.
— Так, Вась, дуй в машину за каталкой. И капельницу подготовь.
— А Вы, — обращается она к Кате, — кем пациентке приходитесь?
— Младшей сестрой…
— Значит так, младшая сестра, мне нужны документы девушки. С нами поехать сможете? Буду заполнять всё в машине, — Катя кивает, — Ну тогда одевайтесь быстро. Ждать не будем.
Катя натягивает куртку, хватает с вешалки мой рюкзак, проверяет содержимое и удовлетворённо закрывает замок.
Пытаюсь возразить. Не хочу видеть эту гадину, не хочу быть с ней рядом! Но меня похоже вообще никто не слушает. Возвращается Вася с каким-то мужиком, видимо водителем. Меня осторожно перекладывают на носилки, укутывают медицинским одеялом, выкатывают на улицу и загружают в карету скорой помощи.
Вася залезает ко мне в салон. А Катя и докторша садятся на переднее сидение, рядом с водителем.
Мой муж так и не появился, даже не спустился поинтересоваться: как я…
Зато сестричка всё время рядом. В самом страшном сне не могла бы себе представить, что одна мысль о Кате будет пробуждать во мне столько боли и ненависти. Как она могла так со мной поступить?! Моя собственная младшая сестрёнка! Я же так любила её, помогала, заботилась о ней. А Митя?! Когда это у них началось? Как давно продолжается? Почему я раньше не замечала ничего подозрительного? Как могла упустить момент их сближения?
Мысли кружатся в голове, отдаются болью в висках. Катя-Катя-Катя — после её приезда вся моя жизнь пошла под откос. Прикрываю отяжелевшие веки и вспоминаю, как сама того не зная, притащила в свой дом беду…
Глава 4
За пару месяцев до…
Завтракаю парой отварных яиц и стаканом морковного сока. Вполне себе. Но как же я скучаю по крепкому кофе! Раньше, моё утро всегда начиналось с чашечки чёрного без сахара.
— Как ты только можешь такое пить? Оно же горькое! — не уставал поражаться Митя, — Признавайся, с какой ты планеты, о супер-женщина?! Обещаю, что буду свято хранить и оберегать твою тайну!
Прыскаю, вспоминая его подтрунивания. На самом деле, ни капучино, ни лате, ни другие молочно-кофейные смеси я никогда особо не любила. Только чёрный, только хардкор!
При мысли о вожделенном напитке слюнки бегут.
— Не бойся, сладенький, не сорвусь. — улыбаясь прикасаюсь ладонью к животу, — Ради тебя я и не от такого отказаться готова!
Зависаю, представляя, что всего через несколько месяцев смогу увидеть и прижать к груди свою кроху. Мой дорогой и желанный ребёнок! Интересно, кто ты — девочка или мальчик? На кого из нас будешь похож?
Смотрю на мужа и улыбаюсь при мысли, как же забавно было бы увидеть его в миниатюре. А если девочка? Митя говорит, что просто мечтает о девочке. А я… А мне не важно.
— Главное, чтобы ты был крепким и здоровеньким! А всё остальное — такие пустяки. Люблю тебя! — шепчу, нежно поглаживая себя по животику. Вдруг он уже может слышать мой голос, чувствовать мои прикосновения? Когда ты желанный и любимый — это ведь так приятно!
— Земля вызывает мышку! Лапоньки мои, а не
