Это было, мягко говоря, странно. Джон трудоголик и обычно живет по расписанию. Каждое утро он приходит к самому открытию, ровно в семь, никогда не опаздывает и отдыхает только один день в неделю – в воскресенье. Несмотря на это, мы не сразу решили попробовать с ним связаться. Мало кто заслуживает отдыха так же, как Джон, и я не хотела влезать в его личную жизнь. Но сегодня он тоже не появился, и тогда я ему позвонила. Никто не ответил. Я забеспокоилась и отправила человека к нему домой, но там никого не оказалось. – Она снова сделала паузу. – Я не склонна к подозрениям, инспектор, и, бог свидетель, Джон не дал мне ни единого повода в себе сомневаться. Но когда на твоих плечах лежит ответственность за такие сокровища, волей-неволей приходится быть чрезмерно предусмотрительной. Я попросила мистера Пиллаи, библиотекаря в нашем хранилище, проверить, на месте ли манускрипт «Божественной комедии». И тогда оказалось, что он тоже пропал.
«Пропал», – зазвенело в голове у Персис. Бесценный манускрипт и известный британский ученый. Оба пропали. Едва ли это случайное совпадение.
– Если предположить, что Джон взял манускрипт…
– Я ни в чем его не обвиняю, – перебила Форрестер. – Пока.
– Я понимаю. Но если предположить, чисто гипотетически, что это был он, как ему удалось его вынести?
– Пойдемте.
Форрестер повела их к мраморной стойке, которую Персис заметила при входе. На ней лежал прикованный цепью толстый красный журнал.
– Каждый, кто хочет ознакомиться с одним из наших самых редких артефактов, должен предъявить подписанное разрешение. Их проверяет мистер Пиллаи. – Форрестер указала на нервного индийца за стойкой, и тот кивнул в ответ.
Это был маленький седеющий человечек с водянистыми глазами за стеклами очков и грустным выражением лица. Персис подумала, что он похож на печального лемура.
– Мистер Пиллаи отмечает пришедшего в этом журнале, идет в хранилище, – Форрестер указала на стальную дверь, – и приносит нужный артефакт. Дальше человек может работать с ним, не выходя из Крипты, а затем должен вернуть его мистеру Пиллаи.
– Кто подписывает разрешения?
– Разрешение должно быть подписано двумя членами правления. Тем, кто планирует работать с артефактом долгое время – как Джон, который был еще и нашим сотрудником, – мы обычно выдаем постоянное разрешение.
Персис повернулась к Пиллаи:
– Полагаю, позавчера Хили приходил сюда и брал манускрипт?
– Да, мэм. – Резкая манера речи выдавала в нем дравида с юга Индии.
– Во сколько он его вернул?
– В девять вечера. В это время мы закрываемся. Я отметил в журнале.
– И вы видели манускрипт собственными глазами?
Лицо Пиллаи приняло обеспокоенное выражение. Он испуганно покосился на Форрестер:
– Ну… я так думал.
– В каком смысле?
Пиллаи подошел к свинцовой двери, открыл ее, зашел в хранилище и вскоре вернулся с резной деревянной коробкой примерно восемнадцати дюймов в длину и четырех в высоту. Он поставил ее на стойку и сказал:
– «Божественная комедия» хранится здесь. Каждый вечер, когда профессор Хили возвращает мне коробку, я заглядываю внутрь.
Он достал из кармана ключ, открыл коробку и, подняв крышку, развернул так, чтобы было видно содержимое. Внутри лежал толстый том, обернутый в красный шелк.
– Вот что я увидел позавчера. Конечно, я решил, что это «Божественная комедия».
Персис посмотрела на Форрестер:
– Можно?
Англичанка кивнула.
Персис взяла книгу, положила ее на стойку и развернула красную ткань. В отцовском магазине ей приходилось иметь дело со старыми книгами, и она умела обращаться с ними осторожно.
Перед ней лежала копия Библии короля Якова в красивой обложке из полированной черной кожи. Книга была ей знакома – такие продавал ее отец.
Она посмотрела на Пиллаи:
– Насколько я понимаю, вы не стали проверять, что лежит под шелком?
Библиотекарь с удрученным видом покачал головой.
– Скажите, у Хили была с собой какая-нибудь сумка или рюкзак?
– Да. Он всегда носил с собой кожаный рюкзак, там лежали его тетради.
– То есть теоретически он мог просто подменить одну книгу другой, положить манускрипт в рюкзак и спокойно выйти.
– Ему бы хватило нескольких секунд, – вставил Бирла.
Персис уже успела забыть, что он пришел вместе с ней.
– Кто-нибудь еще был здесь, когда он уходил?
– Нет, – ответил Пиллаи.
– Кто-нибудь заказывал манускрипт вчера, когда Хили уже здесь не было?
– Разрешение на работу с «Божественной комедией» есть сейчас еще только у одного человека, – сказала Форрестер. – Это итальянский ученый Франко Бельцони. Вчера он не приходил.
– Мне понадобится вся информация об этом Бельцони.
Персис снова повернулась к Пиллаи:
– Вчера или сегодня за этой стойкой работал кто-нибудь, кроме вас?
– Нет.
– У кого-нибудь еще есть доступ к хранилищу?
– Нет. – Пиллаи опустил голову в полном отчаянии.
– Мистер Пиллаи работает здесь уже тридцать лет, – резко вставила Форрестер. – Он не имеет к этому никакого отношения.
Персис промолчала. Она служила в полиции не так давно, но знала, что подозрение – чудовище демократичное. Оно без разбора пожирает любого, кто оказался замешанным в преступлении.
– Зачем Хили мог взять манускрипт? Если предположить, что это был он.
– На этот вопрос у меня нет ответа, – сказала Форрестер. – Конечно, манускрипт стоит огромных денег, но Джон был ученым. Для него ценность этой книги не измерялась деньгами.
– Какое у вас радужное представление об ученых, – фыркнул Бирла, заслужив еще один недовольный взгляд.
– Вы обыскали его дом? – спросила Персис.
– У меня нет ключа, – ответила Форрестер. – Кроме того, взламывать чужие двери и копаться в чужих вещах – не моя работа.
Ее тон явно намекал на то, что именно этого Форрестер ждет от Персис.
– Мне понадобится список коллег, друзей, знакомых, всех, кто был связан с Хили.
– Я сейчас же этим займусь. Хотя таких людей очень немного. Джон был замкнутым человеком и интересовался только работой.
Персис снова взглянула на Библию. Интересно, где Хили взял эту книгу. Это было издание, точно повторяющее готический шрифт и язык Библии короля Якова 1611 года и напечатанное на листах такого же шестнадцатидюймового формата. Коллекционная вещь. Вероятно, в Бомбее немало книжных магазинов, где можно такую купить.
Персис пробежалась пальцами по кожаному переплету. Золотые буквы поблескивали в свете электрических ламп. Повинуясь внезапному импульсу, она открыла обложку и взглянула на форзац.
К ее удивлению, на обычно чистом листе обнаружилась надпись.
Что значит имя?
Akoloutheo Aletheia.
Ниже стояли подпись и дата: 6 февраля 1950 года.
Позавчера.
– Это почерк Хили?
Форрестер взглянула на страницу.
– Да, – удивленно произнесла она.
Видимо, подумала Персис, сама она заглянуть внутрь Библии не догадалась.
– Шестое число – это последний день, когда Хили здесь был, – сказала Персис. – День, когда
