Осень – лучшее время для написания некрологов. Время увядания, грусти, поисков прошлого. Зима хороша для жизни – она уже радостна сама по себе, бодрящий морозец, искрящийся на солнце снег. Но до зимы оставалось еще несколько недель и за это время можно было сделать неплохой задел на следующий год. Работы предстояло много.
За окном снова лился дождь, когда к нему зашел Миша-непингвин.
Прочитав заказанный некролог, он остался очень доволен. Достал бумажник и спросил: «Сколько?»
Хозяин квартиры пожал плечами – пока что ему платили за месяц.
– Послушай, – сказал Миша. – Хорошая работа должна хорошо оплачиваться.
С этим утверждением было трудно не согласиться и Виктор кивнул.
Миша задумался.
– По крайней мере ты должен получать в два раза больше самой дорогой проститутки… Пятьсот баксов хватит?
Отсчет гонорара от максимальной ставки проститутки Виктору не понравился, но сумма пришлась по душе. Он снова кивнул и получил от Миши пять стодолларовых бумажек.
– Если ты не против, я тебе еще клиентов подищу! – предложил Миша.
Виктор был не против.
Миша-непингвин ушел. На улице продолжалось серое дождливое утро.
Открылась дверь и в проеме остановился пингвин. Постояв минуту, он подошел к хозяину, прижался телом к его коленям и так замер. Виктор погладил милого зверя.
8
Ночью сквозь некрепкий сон Виктор слышал, как бродил по квартире страдающий бессоницей пингвин. Бродил, оставляя все двери открытыми.
Иногда казалось, будто пингвин останавливается и тяжело вздыхает, словно старик, уставший от жизни и от себя.
Утром позвонил Игорь Львович и попросил приехать в редакцию.
За чашечкой кофе они обсудили с ним состояние дел с картотекой «крестиков». В основном главный был доволен.
– Единственное наше упущение, – говорил он, – это то, что все наши будущие покойники – жители Киева. Конечно, столица как пылесос втягивает в себя всех более или менее заметных людей, но и в других городах живут свои знаменитости.
Виктор слушал внимательно, время от времени кивая.
– У нас везде есть свои корреспонденты, – продолжал главный, – они уже собирают нужную информацию. Надо будет только съездить и забрать у них все, что они соберут. Почта – вещь ненадежная, даже факсу нельзя полностью доверять такие вещи. Кстати, я хотел бы вас попросить принять в этом участие…
– В чем? – спросил Виктор.
– Надо съездить в пару городов за всеми этими материалами… Сначала в Харьков, потом в Одессу, если вы не против. За счет редакции, конечно…
Виктор согласился.
На улице снова накрапывал дождик. По дороге домой Виктор зашел в кафе, заказал пятьдесят грамм коньяка и двойной кофе. Хотелось согреться.
В кафе было тихо и безлюдно. Хорошая атмосфера для того, чтобы помечтать или же наоборот – для воспоминаний о прошлом.
Виктор пригубил коньяк. Знакомый запах защекотал ноздри. «Настоящий!»
– обрадовался он.
Приятная пауза в кафе – эта остановка между прошлым и будущим с рюмкой коньяка и чашечкой кофе – настраивала на романтический тон. Он не чувствовал себя одиноким или несчастным. Он был полноценным посетителем, удовлетворяющим свою небольшую потребность во внутреннем тепле. Пятьдесят грамм настоящего коньяка – и вот тепло уже движется в двух противоположных направлениях – вверх, в голову, и вниз – в ноги. Мысли замедляют свой ход.
Раньше Виктор мечтал стать писателем-романистом. Но даже до повести он так и не добрался. Хотя где-то в папках лежат несколько незаконченных рукописей. Но это их судьба – так и остаться незаконченными. Ему просто не везло с музами. Они почему-то не задерживались в его двухкомнатной квартире достаточно долго, чтобы он мог довести хотя бы одну повесть до конца. В этом-то и была причина его жанровых неудач. Музы были удивительно непостоянны с ним. Или же он сам был виноват, выбирая себе таких ненадежных муз. Но вот, вообще оставшись наедине с пингвином, он все равно занимался коротким жанром, за который, правда, теперь неплохо платили.
Основательно согревшись, он покинул кафе. На улице продолжался дождик. День был серый и сырой.
Перед тем, как вернуться домой, Виктор купил в магазине килограмм мороженного лосося – для Миши.
9
Перед поездкой в Харьков Виктору надо было решить одну проблему – с кем оставить пингвина Мишу. Наверно, пингвин бы спокойно пережил трехдневное одиночество, но Виктор волновался. Он перебрал в памяти всех знакомых – друзей у него, увы, не было – но все это были люди далекие и обращаться к ним Виктору не хотелось. Он почесал затылок, подошел к окну.
На улице накрапывал дождик. У парадного какой-то милиционер беседовал со старушкой-соседкой.