Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Дед поглядел на письмо и сказал, что, похоже, воля Божья не велит моему отцу поступать в Гарвард.
Четыре года назад пред моим отцом распахивалось блестящее будущее. Теперь ему светила жизнь третьесортного выпускника заштатной семинарии — решительно бесполезная специальность для человека, неспособного стать священником.
Отец от негодования онемел. Ни слова не сказав, вышел из дому. Сел в «шевроле» и проехал 1300 миль.
В последующие годы мой отец играл порой в игру. По дороге в Мексику знакомился с кем-нибудь и говорил: Вот тебе пятьдесят баксов, сделай одолжение, купи мне лотерейных билетов, — и давал человеку визитку. Скажем, шансы против джекпота — 20 миллионов к 1, шансы против того, что человек отдаст моему отцу выигрышный билет, — еще 20 миллионов к 1, и нельзя сказать, что жизнь моего отца полетела под откос, потому что был 1 шанс к 400 триллионам, что она туда не полетела.
Или отец знакомился с человеком по пути в Европу и говорил: Вот тебе пятьдесят баксов, если заедешь в Монте-Карло, сделай одолжение, сходи к рулетке и поставь их на 17, и пусть лежат 17 заходов, а человек говорил, что в Монте-Карло не собирается, а отец говорил: Но вдруг соберетесь, — и давал ему визитку. Потому что каковы шансы, что человек передумает и поедет в Монте-Карло, каковы шансы, что 17 выпадет 17 раз подряд, каковы шансы, что человек пришлет моему отцу деньги? Каковы бы ни были шансы, это не совсем невозможно, всего лишь крайне маловероятно, и не было абсолютной уверенности в том, что мой дед погубил моего отца, потому что был 1 из 500 триллионов триллионов триллионов шансов, что дед его не погубил.
Мой отец долго играл в эту игру, потому что считал, что надо дать деду шанс. Не знаю, когда сыграл в последний раз, но первый — когда, не сказав ни слова, вышел из дому и поехал за 1300 миль в Филадельфию к Бадди.
Мой отец бросил машину у Бадди перед домом. В гостиной громко и зло колотили по клавишам пианино. Хлопали двери. Люди громко разговаривали. Кто-то заорал. Пианино умолкло. Кто-то взялся играть на пианино, громко и зло.
Мой отец разыскал Бадди, и тот объяснил, что происходит.
Бадди мечтал петь в опере и работал бухгалтером. Его брат мечтал играть на кларнете и работал в отцовской ювелирной лавке. Его сестра Фрида мечтала играть на скрипке и работала секретаршей, а потом вышла замуж и родила троих. Его сестра Барбара мечтала играть на скрипке и работала секретаршей, а потом вышла замуж и родила двоих. Его самая младшая сестра Линда мечтала петь и решительно отказалась учиться на секретаршу, а отец решительно отказался оплачивать ее занятия музыкой. Линда села за пианино и заиграла шопеновскую прелюдию № 24 ре-минор — злую пьесу, которая после сорока повторов лишь набирает трагической остроты.
Дело в том, что отец их был из Вены и с детей спрашивал строго. Все дети виртуозно играли на пяти-шести инструментах, но терпеть не могли заниматься: из каждой пьесы выходили окровавленными, но непобежденными или избегали ранений чудом; все они считали, что станут музыкантами. Бадди первым узнал, что музыкантами они не станут. Мистер Кёнигсберг полагал, что талант либо есть, либо нет; его дети не вырастали Хейфецами, Казальсами или Рубинштейнами, а значит, им не хватало таланта на профессиональную карьеру; а значит, лучше им играть для души, и когда Бадди окончил школу, отец объяснил, что Бадди надлежит стать бухгалтером.
Бадди сказал моему отцу: Понимаешь, я тогда не хотел огорчать отца, делать из мухи слона, думал, чего это я возомнил, будто умею петь, но потом все сдались, даже не пикнув. И я вот думаю — может, это я виноват? Если б я встал на дыбы, отец бы смирился, а они все не решили бы, что у них выбора нет, я вот думаю — вдруг это я виноват?
+ с надеждой замер…
+ и мой отец сказал: Ну а кто еще виноват? Ты зачем спасовал? Уступил противнику. Постарайся хотя бы, чтоб это больше не повторилось.
Мой отец понимал, что всегда будет ненавидеть себя за то, что уважил дедовы желания, и теперь решил, что хоть кто-то должен избежать этой ошибки.
Ей есть где жить? спросил он.
Нет, сказан Бадди.
Ну, пусть чешет на прослушивание, сказал мой отец и пошел в гостиную, а за ним, намереваясь защищать эту позицию, направился Бадди.
В гостиной сидела 17-летняя девушка с угольно-черными волосами, огненными черными глазами + огненно-красной губной помадой. Головы она не подняла, поскольку увлеклась 41-м исполнением шопеновской прелюдии № 24 ре-минор.
Мой отец остановился у пианино и вдруг подумал: Каковы шансы против поступления в семинарию, и походов в синагогу, и обучения игре в пул, допустим, он влюбился в еврейку из Филадельфии, разбогател на мотелях и жил счастливо до скончания своих дней, скажем, шансы — миллиард к одному, что не равно невозможности, а значит, если подумать, не совсем невозможно, что на самом деле его отец не…
Линда съехала по басам и прогремела тремя злыми нотами. Р-рок. Р-рок. Р-рок.
Пьеса закончилась. В паузе Линда глянула на гостя.
А вы кто? спросила она.
Бадди представил моего отца.
А, атеист, сказала моя мать.
i
— Сделаем бамбуковые копья! Убьем бандитов!
— Нельзя.
— Не выйдет.
Три крестьянина («Семь самураев»)
Каждый год бандиты устраивают налет на деревеньку, и крестьяне лишаются урожая, а порой и жизни. В этом году старейшины решают воспротивиться. Они слыхали, что в одной деревне наняли ронинов и тем спаслись. Они договариваются поступить так же и посылают гонцов на поиски желающих. Заплатить самураям нечем — только пищей, ночлегом и радостью битвы, — но крестьянам везет: первым они встречают Камбэя (Такаси Симура), сильного, целеустремленного человека, который соглашается им помочь. К нему прибивается молодой ронин Кацусиро (Ко Кимура), затем он случайно сталкивается со старым другом Ситиродзи (Дайсукэ Като). Сам он привлекает Горобэя (Йосио Инаба), а тот Хэйхати (Минору Тиаки). К ним присоединяется искусный фехтовальщик Кюдзо (Сэйдзи Миягути) и, наконец, Кикутиё (Тосиро Мифунэ), крестьянский сын, который ходит за ними, завороженный — как и все они — Камбэем.
Прибыв в деревню, они готовятся к войне. Не дожидаясь атаки, они штурмом берут бандитскую крепость, сжигают ее и убивают нескольких бандитов, однако погибает и Хэйхати. Бандиты нападают на деревню, и самураи отражают атаку, однако погибает Горобэй. Затем они придумывают план: впустить несколько бандитов в деревню и забить копьями. В финальной битве погибают Кюдзо и Кикутиё, однако все бандиты тоже гибнут.
Весной вновь пора сеять рис. Из семи самураев остались только трое, и вскоре они разойдутся каждый своей дорогой.
Дональд Ричи. Фильмы Акиры Куросавы
1
Говорят ли самураи на японском по-пингвиньи?
В Великобритании 60 миллионов человек. В Америке 200 миллионов. (Правильно, да?) Я даже не угадаю, сколько миллионов англоязычных из других стран добавятся в общую сумму. Но руку дам на отсечение, что из всех этих сотен миллионов от силы человек 50 прочли Aristarchs Athetesen in der Homerkritik[2](Лейпциг, 1912) — труд, не переведенный с родного немецкого и обреченный пребывать непереведенным до скончания времен.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
