Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
эту маленькую голубую планетку колбасит, вся ходуном ходит — война там, что ли? — так вот, всё что у нормальных людей с грохотом, как и полагается, происходит, эти два инопланетянина, Игорь и Наташа, проделали втихаря ото всех вообще: в ЗАГСе они были лишь вдвоём, в обычных одёжках, а вот столик в дорогом весьма ресторане всё же заказали заранее и позвали на скромное торжество лишь лучшего его, онемевшего друга и её точно так же онемевшую подругу. Они были поразительно счастливы и по-настоящему весело всего лишь вчетвером отгрохали своё событие, а на следующий день тихо отметили всё то же самое у его разобидевшихся родителей. На житьё они поселились у Наташи, в её опустевшей без мамы двухкамерной конурке, хотя родители Игоря, очень солидные, состоятельные люди и звали их к себе, в роскошную квартиру на Кутузовке.
Так и получилось, что КСП (вроде даже нелепо звучит) и Игорь вытянули Наташу из трясины, в которую она неминуемо и добровольно погружалась больше года после смерти мамы.
А меньше, чем через полгода родилась крепенькая, большая и здоровая дочь, имя которой они с наслаждением выбрали вместе — Лёля, Лёлька, Лёлечка!!! Как же им нравилось повторять это имя на все лады, хотя никого с таким именем не было в роду ни у него, ни у неё.
Наташа любила свою дочь с самого её явления на свет, полностью уничтожив всю себя как индивидуальность, как иную, чем дочь, личность, иного, чем дочь, человека, всю себя подчинив дочери, точь-в-точь так ведёт себя медведица, или волчица, или ещё какой дикий большой зверь. А уж Игорь в доченьке души не чаял, и всё повторял: «Не девчонка, а — золото…». Это было почти полное и крайне, крайне! редкое родительское самозабвение.
Любовь на разрыв аорты — мучительнейшее, но осознанное и полностью добровольное самоуничтожение. Однако…разве хоть у кого-то она спрашивает разрешения на вселение? Она просто вселяется в сердце, разрастается в нём и часто разрывает его в клочья, а это всегда так больно… Любая любовь: к ребёнку, к маме или отцу, или любовь двух совсем уже взрослых людей друг к другу. Таким цветком зацвела, распустилась в Наташиной душе любовь, посаженная когда-то её мамой, то есть, любовь как неотъемлемая черта натуры. Любовь не имеет чёткого и универсального определения, в отличие от математических и геометрических понятий, потому что у неё нет единого, узнаваемого лика, потому что она многолика, и лики эти не схожи почти ни в чём, у неё нет никаких законов и границ. Она не подчиняется ни мольбам, ни уговорам, ни просьбам, ни угрозам, ни требованиям, ни слезам, она приходит, когда хочет, и уходит, когда захочет. И не надо искать ей никаких объяснений. Наташина любовь к дочери была так же несопоставима с обычными, понятными и общепринятыми любовями других мам к своим дочерям, как Жар-Птица несопоставима ни с какой птицей, даже самой чудесной, даже с Райской птицей. И как Жар-Птица не относится ни к одному птичьему семейству, так Наташина любовь к дочери не относилась ни к какому семейству или хотя бы классу-подклассу любовей матерей к своим дочерям.
Ах, как счастливо Игорь и Наташа могли бы прожить всю жизнь: они были одной крови, одной породы, одной касты, несмотря на то, что их социальные слои пересекались лишь в одной точке: слой, из которого происходил Игорь, набирал домработниц из того слоя, из которого происходила Наташа, однако по уровню интеллекта второй слой не только частенько не уступал первому, но и частенько возвышался над ним…Ах, могли бы, могли бы, если бы…если бы Игорь не начал круто слетать с резьбы. Он и в молодости, что началось ещё во время службы в рядах тогда ещё советской армии, любил не просто выпить, а напиться в хлам, абсолютно сохраняя при этом, как ни поразительно, и здравость рассудка, и память, и работоспособность, и умение держаться корректно с людьми. На работе он даже после самых, казалось бы, смертоудавочных попоек оставался здравым и чётким, хотя, чёрт его знает, как ему это удавалось, может быть, просто молодость тогда ещё была в нём сильнее водки, может быть…
Есть только две, но очень чёткие категории алкашей: первые, упившись, впадают в неистовство, ненависть ко всему и ко всем, в неконтролируемую и самую чёрную агрессивность и злобность, вторые — как на другом полюсе: упившись, становятся распахнутыми, открытыми для всех, готовыми отдать и сделать всё что угодно для любого, кто только об этом заикнётся, неконтролируемая распахнутая доброта правит ими неуправляемо. Игорь относился ко вторым, напившись, он становился размазнёй, ласковым телёнком, который от поднимающейся в нём нежности ко всем, тычется в каждого мягкой тёплой мордой и всех-всех-всех хочет сделать счастливыми, только не знает — как. С ним тогда можно было делать всё что угодно: попросить у него деньги — и он тотчас отдавал всё, что у него оставалось при себе, снять с него дорогущую кожаную куртку, подбить его на любую авантюру, именно его башку подставив под удар…А протрезвев и мучаясь дикой головной болью, он не помнил ни-че-го. И этот день сурка повторялся и повторялся без окончания.
Он медленно, но верно сползал в эту трясину, то ли потому что оказался всё же слаб духом, то ли потому, что ему это нравилось, то ли и по тому и по другому вместе, но он не отказывался, когда рабочие его цеха, с которыми у него сложились изначально очень уважительные отношения, стали всё чаще и чаще звать его после работы с собой, особенно в дни получки — отметить то одно, то другое, а то и просто так, вообще без повода. Он соглашался и шёл с ними в их прикормленное, глухое местечко за гаражами, и пил с ними по-чёрному, хотя насильно его никто не тянул. Он не видел, что изначальное, прежнее уважение к нему пролетариата постепенно переродилось в снисходительное презрение — он не заметил этого. Не мог им отказать или не хотел отказываться, потому что ему было в кайф? И то и другое. Даже когда дочь, Лёля, родилась — даже после этого он не бросил, не завязал, а погружался всё глубже и глубже. Наташа как умела изо всех силёнок пыталась за него бороться, пыталась с ним договориться, и он с ней соглашался во всём, но…хватало его максимум на месяц, а потом всё катилось туда же. Наташка патологически не умела закручивать смерчи скандалов с битьём тарелок, с хлестанием по физиономии
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
