Книга Секрет запретных ночей - Шантель Шоу

Какая наглость! Айла кипела от злости на протяжении всего бесконечного ужина из пяти блюд, а в ушах у нее все звучали слова Андреаса. К счастью, он сидел в самом дальнем конце стола, но она все время чувствовала на себе его взгляд. Это усугубляло ситуацию, которая и так была неудобной.

Она заметила и ядовитые взгляды, которые бросала на нее дочь Стелиоса. В конце обеда Стелиос встал и попросил гостей поднять бокалы за его невесту. Все это зашло слишком далеко, и Айла еще больше засомневалась в том, правильно ли поступила, приехав на Лулуди.

Тихо вздохнув, она распахнула французские окна и вышла на террасу. Обычно отсюда открывался потрясающий вид на сад и море, но сейчас стемнело и ничего не было видно.

Рука Айлы потянулась к колье из рубинов и бриллиантов, она вновь проверила, хорошо ли застегнут замочек.

– Мне страшно потерять его, – прошептала она Стелиосу днем раньше, когда они позировали фотографам в зале заседаний правления «Карелис корпорейшн» в Афинах. – Это украшение, должно быть, стоит целое состояние.

Стелиос не стал слушать и взял ее за руку, чтобы прикоснуться губами к кольцу с огромным бриллиантом, которое он надел ей на палец как раз перед тем, как они оказались перед камерами.

– Постарайся расслабиться и улыбнуться, – пробормотал он. – Когда завтра в средствах массовой информации появится новость о нашей помолвке, весь мир будет смотреть на тебя. Я миллиардер, и люди ожидают, что моя невеста будет носить невероятные украшения и наряды от лучших домов мод.

После записи пресс‑конференции они сели в вертолет, чтобы отправиться на остров Стелиоса. Усевшись в удобном кресле, он криво улыбнулся ей.

– Уверен, что мне не нужно напоминать тебе, как важно, чтобы наша помолвка выглядела убедительно. В этот момент финансовых трудностей нужно, чтобы конкуренты «Карелис корпорейшн» считали меня сильным лидером компании. Для меня не менее важно и то, что я хочу скрыть свою болезнь от семьи до того, как моей дочери не исполнится двадцать один год.

– Я знаю, что ты пытаешься защитить Нефели. Но я очень прошу сказать ей и Андреасу правду.

Дочь Стелиоса едва скрывала свою враждебность по отношению к Айле, когда приезжала в Кенсингтон навестить отца. И Андреас не испытывал к ней ничего, кроме презрения. Айла была уверена в этом, хотя встречалась с ним всего несколько раз.

Айла не знала, почему Андреас не одобрял ее, когда она работала экономкой у его отца, или почему он поцеловал ее в последний раз, когда приезжал в Лондон. Она уверяла себя, что ответила на его поцелуй от неожиданности.

– По‑моему, ты ошибаешься. Уверен, что мои дети находят тебя восхитительной. – Стелиос попытался успокоить ее. – Мне нужно, чтобы ты была в центре внимания. Все будут очарованы моей прекрасной невестой и не заметят, как я похудел. Придет время, и я расскажу о своей болезни.

Айле трудно было спорить со Стелиосом, она понимала его желание защитить дочь, ведь она знала, как тяжело потерять родителей. Ей потребовалось много времени, чтобы смириться со смертью матери, погибшей в результате ужасного несчастного случая. Стелиос прибыл в Англию в поисках Марион с опозданием на шесть месяцев.

Приглушенные звуки вечеринки разносились по террасе, и Айла была рада оказаться снаружи, хоть на несколько минут перестать быть в центре всеобщего внимания. Рубиновое колье давило на шею, и она жалела, что позволила Стелиосу уговорить ее надеть его. Но он настаивал на том, что колье и серьги с рубинами идеально подходят к красному платью, которое он предложил ей надеть на пресс‑конференцию и званый обед. Платье плотно облегало ее тело, а вырез открывал чужим взглядам красивую грудь. Обычно она не носила такую одежду.

На террасе позади Айлы послышались шаги, она почувствовала надвигающуюся опасность.

– Вот и краснеющая невеста! Ты была умной девочкой, Айла.

Сердце совершило предательский кульбит, как, впрочем, и всегда, когда сын Стелиоса оказывался рядом с ней. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы повернуться к нему, а не прислушаться к инстинктам и сбежать.

– Что ты имеешь в виду, Андреас?

Айла молилась, чтобы он подумал, что ее щеки пылают лишь оттого, что в Греции намного теплее, чем в холодной, серой Англии, откуда она уехала два дня назад.

Андреас был очень красив: четко очерченные скулы, квадратный подбородок и возмутительно чувственный рот, как будто бы созданный исключительно для поцелуев. Его волосы были такого же темно‑каштанового оттенка, как и густой греческий кофе, который она сварила ему, когда он навещал отца в Кенсингтоне.

Андреас обладал затаенной чувственностью, которую Айла не могла игнорировать, как бы ни старалась.

Несмотря на то что он больше не участвовал в мотогонках, толпы восторженных фанаток считали его спортивной легендой. Его репутацию плейбоя подкрепляли слухи, регулярно появляющиеся в бульварных изданиях со сплетнями о богатых и знаменитых. Айле были совсем не интересны скандальные заголовки таких изданий, но она прекрасно знала, как сильно они расстраивают Стелиоса. Поэтому она решила оградить его от подобной информации на то время, которое ему еще было отпущено судьбой.

Айла не смогла бы объяснить, отчего так учащался ее пульс и резко вздымалась и опускалась грудь, когда она оказывалась рядом с Андреасом.

Он улыбнулся, напомнив ей волка, загнавшего свою жертву в угол. Айла подумала, не пойти ли ей так быстро, насколько позволят ее шпильки, обратно в зал, где Стелиос болтал с некоторыми из своих гостей. Но прежде чем она успела сделать шаг, Андреас приблизился к ней, и она оказалась прижатой к каменной балюстраде.

Когда его мускулистая фигура нависла над Айлой, ей показалось, что от него исходит угроза. Деться ей было некуда, поэтому она заставила себя гордо вскинуть голову и встретить его жесткий взгляд.

– Почему‑то мне показалось, что ты сделал мне далеко не комплимент, когда назвал меня умной девочкой, – заметила она, довольная тем, что ее голос звучит спокойно.

Его глаза сузились, но за секунду до этого она заметила, как он удивился ее вызывающему тону.

– Есть много слов, чтобы описать таких женщин, как ты, и ни одно из них не является комплиментом.

Айла моргнула, ошарашенная яростью, с которой он произнес эти слова.

– Очень красиво, – сказал Андреас все тем же резким тоном. И хотя он касался кроваво‑красных камней, соседствующих в колье со сверкающими бриллиантами, его глаза были устремлены на ее лицо, и то, как он смотрел на нее, заставляло ее дрожать и гореть одновременно. Она затаила дыхание, когда он поднес руку к ее уху и щелкнул пальцем по огромному рубину.