больше всего. Он мужественно сдерживал слезы, но морщился от каждого удара. Я боялся, что ему переломают кости.
— Эй, козлы! — послышался голос Намити с уступа. Не струхнул, однако. Видать, Сопля ещё нашёптывала что-то ему на ухо.
Я посмотрел на него, заметив, что он держал гримуар трясущимися руками. Книга была открыта на последней странице, и именно там находилась инструкция к заклятию «Свет мертвой звезды».
— Или вы отвалите, или я сотру вас в порошок! — пригрозил он. — У меня гримуар Лорра!
— Ну, давай, — Акайо шутливо подставил щеку, как бы под удар, и ткнул себя пальцем в челюсть. — Покажи, что умеешь, — Акайо с размаха пнул Акихико по ребрам, и Акихико болезненно простонал. — Давай! Или я его убью!
— Урод! — сквозь слезы крикнул Намити. — Сам напросился!
К сожалению, Намити не выглядел грозно. Губы его дрожали, руки дрожали, и он еле стоял на подкосившихся от страха ногах. Он провел по воздуху рукой, изображая магический жест, стал выкрикивать что-то совсем непонятное и совсем нечленораздельное. Я не мог разобрать слов, я не понимал, на каком языке он пытался кричать. Может быть, на ритремском, а может быть на другом.
Его магические потуги вызвали у хулиганов приступ хохота, только смеялись они не долго. После очередного выкрика в небе, в основании подступавшей громады туч, вспыхнула белая точка такой плотности, что казалось, само пространство свернулось на ее орбите в бараний рог. Внезапно поднялся ветер, и ели под его порывами с хрустом раскачивались, едва не отрываясь от корней.
Когда белая точка стала затягивать в себя черные жгуты грозовых туч, когда стала поглощать их, улыбка с лица Акайо исчезла.
— Ты что делаешь, пацан?! — у Акайо волосы на голове дыбом встали. — Мы же все подохнем! Ты соображаешь, что творишь?!
Невероятно. Я глазам своим не мог поверить. Неужели малолетний чародей нулевой ступени действительно был способен создать «Свет мертвой звезды»? Конечно, все мы в это не верили. Все мы взяли Намити на слабо, когда он заявил, будто бы способен использовать мощнейшее заклинание школы уничтожения. Никто не верил в это. Мы целый набор колких шуточек на этот случай заготовили, но похоже, нам не суждено их произнести.
Ещё страшнее стало, когда рядом с первой точкой появилась вторая, черная. Теперь мы боялись не меньше хулиганов. Точки стали притягиваться друг к другу, а затем закружились на взаимных орбитах, словно в смертоносном вальсе. Два «Света мертвой звезды» вместе образовывали эффект «Мёртвых звезд». Это чары без преувеличения катастрофических масштабов, способные сравнять с землей город.
— Стой, Намити! Прекра….
Я прервался на полуслове. Это не Намити читал заклинание. На краю воронки карьера я заметил учителя Рэви. Заклинание читала она, умело выполняя сложнейшие магические жесты и глядя мне прямо в глаза. Ее рыжие волосы, заплетенные в конский хвост, ее магическую мантию сапфирового цвета я мог узнать на любом расстоянии — больше никто такую не носил, поскольку не имел права. Она видела, что мы на дне. Видела нас. И не прекратила чтение заклинания.
«Мертвые звезды» раскрутились до невероятной скорости, внешне став напоминать черный диск.
— Учитель Рэви, что вы делаете! Мы же умрем! — испуганно крикнул я, но она и ухом не повела. — Прекратите!
Ударная волна страшной силы обрушилась на лес будто лавина. Она снесла деревья, как бульдозер вырвала ели с корнями и понесла прочь, по дороге раздирая землю в клочья. Тучи размело по сторонам, глаза мои заслезились от яркого света «Мёртвых звёзд», меня ослепило. Послышались крики, стоны. Боли я не почувствовал, хотя по идее должен был. Ощущался только липкий страх, сковавший моё тело холодным потом.
Лишь я, из-за шока, не мог издавать звуки.
Не знаю, умер я или нет.
Ощущение жизни было, но мощь взрыва «Мёртвых звезд», похоже, стерла меня из реальности. Нам рассказывали в школе, как душа человека чувствовала Лимб. Это густая беспросветная тьма, больше походившая на тяжелые океанские глубины. Говаривали, что если бросить в Лимб человека, тело его будет расплющено огромной силы давлением, но меня, почему-то, не убило.
Темнота Лимба переваривала меня, больно обжигала кожу и пыталась обглодать до самых костей. Я, не помня себя от ужаса и боли, выскользнул из тьмы, будто из дьявольского лона, и свалился на жесткую землю поля Илларана, утонув в коричневых стеблях мертвой пшеницы.
Дрожь пробирала меня от макушки до пят, но душа мучилась сильней. Я оказался в такой стадии первобытного страха, в такой леденящей растерянности, что сигналы собственного тела перестали что-то значить. Я мог лишь по-детски рыдать, мог лишь смотреть на ободранные до крови ладони и проворачивать перед мысленным взором момент, когда учитель самым мощным заклинанием в мире изгнал меня в небытие. В место, откуда нет выхода. В место, где ждет либо верная смерть, либо вечное одиночество.
На фоне пасмурного неба летели десятки тысяч душ усопших. Они на радостях, испытывая блаженство, стремились в новые миры, к бесконечно далекой руке Наири, которая подарит им новую жизнь. Лишь когда в голове стрельнула мысль: «надо выбираться!», я вскочил, помчался за душами, и, сбивая ноги, пытался привлечь хоть чье-то внимание.
— Подождите! — умолял я сквозь слезы. — Прошу вас! Подождите! Заберите меня с собой! Пожалуйста! Не бросайте меня здесь!
Но я никому не был нужен. Ни учителю, ни душам, ни Наири, которая точно меня не заметит. Я был душой, душу прикрывало тело, а Наири не видела плоти. Меньше всего хотелось упасть на колени от бессилия, но мышцы жгло от усталости, бежать больше было некуда, потому мне ничего не осталось. Я рухнул на колени, раздробив комья сухой земли. Острые стебли травы кололи кожу, пшеница колыхалась на ветру и царапала плечи.
Хотелось закричать, но ясно было, что крик не найдет своего слушателя. В первые дни я много думал: «За что Рэви со мной так обошлась? Почему? Что плохого я ей сделал? Как Рэви на которую я молился, которой подражал, нашла в себе силы пойти на такую подлость? Что стало с моими друзьями, что с ними теперь будет?»
Страшно, когда некому высказаться. Страшно осознавать, что ядовитые чувства, разъедающие тебя изнутри, никуда не пропадут и останутся с тобой навечно.
К сожалению или к счастью, на Илларановом поле я оказался не совсем один. Жуткая тварь размером с собаку, решившая полакомиться мной, стала первой, кто ощутил мою ненависть. Магия — колкая штука, как и правда, потому тысячи белесых игл заклятия «Скрытой истины» пришлись чудовищу не по вкусу. Тварь разорвало как тряпичную куклу. Я впервые
