наша Мама — мадам Тьерри.
Может кого-то заинтересует, как же стать куртизанкой? Так вот, есть несколько способов. Вообще, ни для кого не секрет, что в Париже есть множество агентств. Какие-то работают подпольно, но наше отличается: мы позиционируем себя как «Шоу Сирен», где мы танцуем и поем для уважаемых гостей, а еще кормим их, спаиваем, а потом укладываем спать. Прямо-таки садик для взрослых. Только сон-час происходит обычно с предрассветными птицами, а строгая воспитательница засыпает рядом с бумажными купюрами в руках после отменной порки непослушного мальчика.
Итак, кто-то пришел сюда не от легкой жизни. Большинству из нас был недоступен хотя бы просто приличный ужин. Например, уже известная вам пышка Рене Леже как раз из такой истории. Она сидела почти в кромешной тьме, ведь единственным источником света был огарок. Ковырялась в блюде, которое она сумела собрать из того, что принес домой муж, и пыталась осмыслить свои душевные метания. Оставаться ли ей верной женой и умереть с ним в один день? Кстати, это должно было случиться примерно через год от голода или через несколько месяцев от очередной гематомы. Либо же убить общественного моралиста в себе и отдаться во власть внимания, страз, оргазмов и смеха. Она знала, что сейчас она доест и примерно через полчаса месье Леже будет уже в нужной кондиции для тренировки ударов уличных боев на своей жене. Так что, не став дожидаться очередной «неприятной ситуации», как она это называла, Рене поднялась, подошла к дивану, на котором отлеживался муж, взяла его бокал и насыпала туда «кое-что, буквально для вкуса». Каково же было удивление бедняжки Рене, что некоторые мужчины совершенно не переносят мышьяк! К большому сожалению месье Леже, он не смог отвлечься от просмотра «Цирка», где играл уж больно смешной и талантливый Чаплин, так что не заметил подставы от мадам Леже. Говорят, он умер под аплодисменты в титрах. А Рене в тот момент уже была на полпути к свободной жизни, неся в одной руке свои пожитки.
Аристократка по природе, Эва Штелле, вовсе не была из нуждающихся. Она из состоятельной семьи, читает стихи Мухибби в оригинале и любит рисовать пейзажи на берегу Сены. А еще обожает своего мужа Ленни, и, о, какое счастье, они единомышленники! Ведь он так же стремится подняться по карьерной и социальной лестнице, а она — обладательница какой-то новомодной болезни — нимфомании, кажется. Уж не знаю, где ее можно подхватить, но лечится она только многочисленными оргазмами. Получается все честно: пока Ленни занят карьерой и благодарит за помощь жену, Эва рада помогать мужу и заодно своему телу избавиться от недуга. Правда, пока лекарства ей не особо помогают, она даже предположила, что, возможно, ей придется лечиться всю свою жизнь. Зато как мило наблюдать, как Ленни ждет на первом этаже Эву с работы! Бывало, что ему даже благодарили и пожимали руку за такое достойное воспитание жены, говоря, что она «не на шутку умна в исполнении акта трения»!
Что касается Мадлен Нойталь, то она была из деревни. Ее мать умерла, когда ей было пять лет. Таким образом, всю свою сознательную жизнь она прожила со своим отцом. Мадлен помогала по хозяйству, отличалась озорным характером и склонностью к воровству на рынках. Как известно, у всех людей есть привычки, так у ее отца была одна особенная: у него вошло в привычку периодически растлевать свою дочь с 11 до 18 ее лет. Кто знает, возможно это и не важно, если обе стороны не против, однако милая Мадлен была, мягко говоря, крайне против, более того, она была влюблена в дочь местного свиновода. Та девочка, видимо, тоже была не в восторге от своей семьи, так что они решили убежать вместе в город. К сожалению, отец Мадлен узнал об их планах. Она была на кухне, готовила для него обед, когда он вошел и начал кричать: «Куда ты собралась с этой потаскухой? Я не пущу тебя, ты знаешь, что ты только моя!». Мадлен слушала его еще 15 секунд, а затем он случайно нарвался на ее нож. Случайно нарвался десять раз. Ночью девушек видели, бегущих, взявшись за руки, по пути к железнодорожной станции. Люди говорили, что Мадлен развратила бесстыдная дочь свиновода и жалели несчастного месье Нойталь. К слову, девушки довольно быстро расстались, ведь Париж со своей ослепительной жизнью, полной неоновых огней, соблазнил Мадлен намного сильнее, чем стремление к семейному очагу ее первой любви.
Эмильена Франко — моя любимица. Мы с ней очень дружны, однако почти уверена, что я не знаю целиком ее историю. «Я любила его так, что у меня замирало сердце. Он был красив, словно шедевр. А как всякий шедевр, он нуждался в обожателях. Его обожали Луиза, Катрин, Роза-Мари, Хелен… Но расстались мы по другой причине: из-за разногласий в искусстве. Он очень любил жизнь, а я предпочитала считать шедевром смерть». На этом моменте мы с девчонками переглянулись, ведь история, словно и ясна, но все же не названа своим именем. «Ты убила его, Эмильена?», — «О, нет. Конечно, нет. Я вообще тот вечер слабо помню, очнулась, когда мыла руки в раковине… Странный был вечер, однако…».
Кажется, настало время рассказать и о себе. Моя характеристика довольно шаблонна и тем скучна: я амбициозна, артистична, кокетлива и мечтаю о бриллиантовом колье. Конечно, я пошла на работу, ведь я не собираюсь ни у кого сидеть на шее! Я работала в парижском казино крупье, пока одним вечером меня не отвела за угол начальница и не сделала мне предложение, от которого я не смогла отказаться. Буквально не могла, ведь мне нужно было платить за аренду квартиры. Да и к тому же, она ясно дала понять, что я лишусь работы, если сейчас посмею отказать. Что мне было делать? Я решила, что не будет ничего плохого в ужине. Личность мужчины была засекречена, но не его финансы: ведь трапезничали мы в его президентском номере. Провели время, а на утро он предложил мне пообщаться с мадам Тьерри, директором «Шоу Сирен», которая предоставит мне десятки таких, как он. Так, я получила рекомендацию от гостя в мой нынешний дом и месячную зарплату за одну ночь.
Друг любит во всякое время и, как брат, явится во время несчастия.
(Притчи Соломона 17:17)
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ДОМ
Париж — город, который можно пройти пешком за два часа. Город, где по закону женщинам запрещено носить брюки.
