Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
— единственное в брачном обряде, ради чего стоило выслушивать напутственную проповедь храмовника. Какие непритязательные до поцелуев люди! Похоже, кроме невесты больше никто не испытал разочарования.
— Идемте. — Филипп протянул раскрытую ладонь, предлагая взять его за руку. Из-под рукава выглянул край обручального браслета. — Нас ждут.
О голодных невестах
Сверху, словно из стеклянного купола, грянула органная музыка. Под торжественные раскаты, мы повернулись к гостям. От невинного мужниного поцелуя горел лоб, словно в нем светилась звезда. Ей-богу, лучше бы пекло губы!
Как я, прячась под фатой, и подозревала, на венчальный обряд Филиппа Торна съехалось столько аристократов, сколько, поди, не собиралось на летние драконьи гонки. Если вдруг они прямо в храме передерутся за возможность попасть на банкет в королевской оранжерее, то нашу свадьбу точно запомнят надолго. В Энтиле, дядюшка Рендел не даст соврать, каждый людный праздник обязательно заканчивается коллективным мордобоем.
Дядюшка, к слову, стоял в первом ряду, опираясь на трость. Невысокий и коренастый, одетый в щегольской камзол, заказанный у столичного портного. Аккуратно зачесанные волосы, ловко скрывали круглую проплешину.
Рядом с ним, прижимая ладонь к пышной груди, растроганно улыбалась тетушка Клементина. Лидию нахальные зрители оттеснили в толпу. Я опознала ее по темноволосой макушке, выглядывающей из-за плеча какого-то незнакомого типа с обширными телесами.
Торны, как и положено по старой традиции, многочисленным кланом занимали лучшие места с правой стороны от венчального алтаря. Лично я была знакома только с Марджери, двоюродной теткой Филиппа. Она единственная из родственников, сохраняющих кислые мины истинных аристократов, изображала сдержанную улыбку.
Внешне мадам была приятной, но отчаянно напоминала мне лимонный сорбет. В смысле, она не наряжалась бледно-желтый колер, да и вообще избегала плебейского желтого цвета в одежде, а так щедро раздавала советы по любым поводам, что неизменно вызывала изжогу. Потом ни одним снадобьем не погасишь.
Вступи такая чрезвычайно энергичная дама в наш женский клуб по защите магических тварей в дикой природе, мы сразу добьемся, чтобы болотных драконов внесли в книгу исчезающих видов. Но я не имею права обречь подруг на Марджери Торн. Видит бог, они не сделали мне ничего плохого!
Позволив гостям полюбоваться на растерянную невесту, у которой, как назло, соскальзывала на затылок тяжелая фата, Филипп увлек меня в длинный проход. Величественные двери храма начали медленно раскрываться. С морозной улицы в венчальный зал ворвался поток ледяного зимнего воздуха и взлохматил лепестки, устилавшие путь к алтарю. Между дверными створками расширялась яркая полоса дневного света, словно действительно открывая ворота в светлое будущее.
Следующие часы в королевской оранжерее до отъезда в свадебное путешествие прошли, как в тумане. Я не запомнила никого, кто подходил к нам с Филиппом с поздравлениями. Он держал в руках бокал с игристым вином и отвечал гостям с небрежной надменностью. Мне оставалось мило улыбаться и украдкой поглядывать на круглые столы, за которыми аристократы набирались дорогим хмелем в честь молодоженов. Очень хотелось булку с корицей, а не вот это все.
— Тереза? — Филипп сжал мой локоть, заставив оторваться от тоскливого созерцания высокой этажерки с маленькими бутербродами. — Нам пора прощаться с гостями и уезжать.
Подождите! Мы же с ними только поздоровались...
— А поесть невесте и не дали, — едва слышно буркнула я себе под нос, но у мужа оказался на удивление острый слух.
— Что?
Я подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд. Впервые с момента знакомства Филипп смотрел на меня не как на пыльные оленьи рога, а как… на живого оленя с этими рогами.
— Что? — повторила за ним с улыбкой той самой прелестной дурочки, о которой говорила Лидия.
Придурочно улыбаться у меня всегда получалось. Хорошо помогало, когда приходилось торговаться на рынке или объясняться с придирчивым преподавателем по бытовым заклятиям в пансионе. С городской стражей, опять-таки, прекрасно срабатывало…
— Вы голодны? — мягко спросил он.
Господи, дождалась! Неужели первый человеческий вопрос за сегодняшний день?
— Очень, — с чувством призналась я.
— Поужинаем на борту дракона.
— А что нам мешает здесь поесть? — вырвалось у меня.
— Время.
Зачем только про еду спросил? Мысленно я почти переварила десяток тарталеток с мягким сыром и заела их тончайшими листиками ферзайской ветчины.
— Дракон не успеет в теплые края? — любезно уточнила я.
Да помню — помню! — как тетушка Клементина советовала до самой старости, пока зубы не выпадут, прикусывать язык. Потом просто прикусывать станет нечем и можно будет шамкать в лицо муженьку правду-матку. Но от голода во мне всегда просыпалась жуткая ворчунья. Клянусь, самой с собой тяжело уживаться!
Губы Филиппа дернулись, словно он пытался сдержать улыбку.
— Не знаю, что насчет дракона, — совершенно серьезным тоном ответил он, — но будет лучше, если к ночи мы окажемся на месте.
Острая мысль прошила, как иголкой. Конечно же! Сегодня нас ждала первая брачная ночь. Я не забыла. Да и как об этом забыть? Просто старалась не думать о том, что идет в довесок к свадьбе.
Как любая прогрессивная девушка с образованием, я естественно знала, из чего состоит мужчина. В смысле, когда на нем не было никакой одежды. По анатомическим атласам. Да и о том, что происходит в супружеской спальне имела представление. В пансионе от девчонок чего только не наслушаешься! Но ведь эта особенная ночь произойдет со мной, а не с соседкой по комнате…
Никогда не считала себя трусихой, но в животе вдруг завязался крепкий узел. С другой стороны, голод сразу же прошел.
— Тогда пора переодеваться, — пробормотала я и, оглядев украшенный лентами и огоньками зал, кивнула бдящей тетушке Клементине, дескать, нужно нам собираться в дорогу.
О сборах и женских разборках
В просторной дамской комнате, уставленной вазами с живыми цветами, суетились две молоденькие горничные. Одна раскладывала на зеркальном столике расчески и благовонные косметические эликсиры для волос. Вторая девушка оглаживала щеткой дорожный костюм, надетый на портняжный манекен. Второй манекен был наряжен в голубой плащ с меховой опушкой.
От мысли, что на новый гардероб пришлось потратить четверть родительского наследства, у меня до сих пор дергалось веко. То правое, то левое. Деньги много лет хранились на счету в королевском монетном дворе на черный день. Может, это какой-то намек Вселенной, что часть этих сбережений пошла на подготовку к замужеству? А я его и не распознала.
— Идите, — отозвалась горничный тетушка Клементина.
Товарки испуганно переглянулись. Марджери у меня навести ужас на белошвеек, доставщиков и всех
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
