то и делала что работала что бы нас прокормить, тебя одеть, на твое пиво! А что делал ты? Ты не давал мне никогда почувствовать себя женщиной, вот и стала я такой. Ты думаешь мне не хотелось пойти привести себя в порядок? Мне не хотелось купить себе красивую одежду? Мне не хотелось себя чувствовать красивой и нужной? Я хотела внимание и заботы, а дарила ее тебе. Хотя что мне тебе говорить! Ты всегда жил только в свое удовольствие — У меня не осталось сил, и спорить я с ним не хотела. Зачем доказывать что-то человеку, если ему все равно и тем более он никогда не раскатиться. Он же всегда прав. — Уходи…
— Я уйду! А ты еще жалеть будешь, просить вернуться! Кому ты нужна? Ты спасибо должна мне сказать, что я столько лет был рядом!
— ПОШЕЛ ВОН! — крикнула из последних сил и кинула в него бутылку шампанского. Пригодилась все-таки. Бутылка полетела и попала в косяк от двери, разбилась и все шампанское фонтаном полилось на Лешу.
— Идиотка! Ты что творишь? Я уйду, а ты еще пожалеешь! — развернулся и ушел.
Хлопнула входная дверь.
Осела на пол и разрыдалась еще сильнее, действительно, кого винить? Сама виновата. Не нужны мужикам мамки, им нужны милые, красивые, ухоженные создания, не обремененные бытовыми вопросами, легкие на подъем. Только вот потом и с такими ждет сюрприз. Все рано или поздно упирается в бытовуху. И все превращаются в такую вот меня. Вот с такими вот «Лешеньками».
Вынырнуть из своих мыслей помог звонок в дверь. Наверное, Аня пришла. Сестра моя.
— Машка! Открывай зараза! Я тебя сейчас буду убивать!
— Да иду, иду — провернула ключ в замке, открыла дверь. Аня тут же налетела на меня с упреками.
— Ты что сума сошла! Как так можно! Я тебе два дня звоню, ты трубку не берешь. Позвонила Алексею, он какой — то бред говорил, мол ты его выгнала, а я думаю, опять козел напился- пока она это говорила, снимала ветровку, обувь и на меня не смотрела. Я тихо прошла на кухню, поставила чайник на плиту.
— Не бред Ань, правда выгнала. Он мне изменял. — повернулась к сестре, она посмотрела на меня и ахнула!
— Вот козлина! Вот урод! Так, подотри сопли, слюни, пошли наберу тебе ванну, полежи, отмокни. А я пока в магазин схожу за успокоительным. — она щелкнула меня по носу — выше нос сеструха! Иди мойся, я приду поговорим.
Пока я приводила себя в порядок, Аня успела сходить в магазин, прибраться на кухне и организовать нам небольшое застолье.
— Рассказывай.
Глава 2
У МЕНЯ В ГРУДИ ТЕПЕРЬ КОПИЛКА
ПРОШЛОГО НЕ ВЕРНЕШЬ, И НЕ ИСПРАВИШЬ,
СЪЕДЕНЫ СОЛИ ПУД, И ДВА ПУДА ПЕРЦА.
МНЕ Б ТЕБЕ ПОДЫГРАТЬ, ДА НЕТУ КЛАВИШ
СолоМонова
— Ты не понимаешь меня, Ань, мне кажется что у меня в груди огромная черная дыра! Я ему верила!
— А я тебе давно говорила, бросай его! А ты верила всем его отговоркам! Если у человека есть желание, он сделает для тебя все какие бы не были обстоятельства!
— Говорила, что уж теперь? Ты была права, не спорю. Но сердцу же не прикажешь!
— Не переживай ты так. Вот увидишь, все наладиться. Это как первый блин комом, понимаешь? Первый развод — это как будто у тебя выпал молочный муж и скоро на его месте вырастит нормальный, коренной.
— Ань, мы ведь и женаты не были, какой блин муж? Боже! Вот я неудачница!
— Выйдешь ты замуж! Не вздумай себя в пенсионерки записывать! Ты еще молодая, все наладиться, встретишь еще своего принца. Просто надо искать нормального.
Напились мы с сестрой конечно знатно. Раз двадцать обсуждали всю эту ситуацию и спорили до хрипоты. Уже за полночь за Аней приехал муж и я осталась одна.
Опять одна. Мне кажется, что я всю жизнь так и была одна. Не нужная, не любимая.
* * *
Наступило утро понедельника. Последняя рабочая неделя учебного года.
Надо выдержать, надо как-то пережить, надо улыбаться, как будто все по-прежнему.
Как это тяжело.
Да и вообще, надо дать медаль всем женщинам, которые встают сутра, не смотря на все страдания, приводят свои опухшие лица в порядок, натягивают на них улыбку и идут в этот унылый мир зарабатывать себе на жизнь.
Блин, сейчас еще Светка меня замучает вопросами как Леша отреагировал на повышение.
— Привет подруга. Ой, простите, вы же теперь завуч, здравствуйте, Мария Викторовна. — Церемонно наклонилась Света перед мной.
— Свет, не лебези. И так тошно.
— Боже, что за вид? Что с лицом?
Слезы накатывались с новой силой, а плакать нельзя!
— Давай после уроков в нашем кафе.
* * *
— В смысле?
— В здравом Свет, в здравом уме и памяти.
— Я думала, что он все же тебя любит. А он еще и гадости наговорил…
— Ой Свет, я тоже думала. Но все-таки он в чем-то прав. Я погрязла в работе, доме, перестала следить за собой. Изменилась. А ведь на самом деле никто не любит нас такими какие мы есть. Это же вранье. Нас любят жизнерадостными, веселыми и худыми.
— Все равно он мудачила!
— Мудачила, не спорю. Но хватит…
— Да Машка! Хватит! Хватит жрать эти свои тортики, пора приводить себя в порядок и выходить на охоту.
— Охоту… тоже скажешь! Мне надо, наверное, лет 10 что бы привести себя в божеский вид. Прав был Лёша, никому я не нужна.
— Урод твой Леша, а ты умная и красивая, только похудеть тебе надо, сменить имидж, пойти в салон красоты. И знаешь, все-таки и не в мужиках дело, а для себя надо быть красивой и ухоженной. И тем более ты учитель, завуч, лицо школы. Я давно тебе хотела сказать, но не решалась. Все-таки не красиво
