постоянное место для ночлега. А так хочется закрыться на пару деньком, укутаться одеялом и поддаться пессимистичному настроению.
Все мое будущее вертелось вокруг Тея, а теперь у меня нет ни единой идеи, как быть дальше. Слишком легко я доверила судьбу мужчине, а ведь интуиция вопила благим матом еще при первой нашей встрече, но с каждым разом, голос сердца становился громче, заставляя напрочь забыть о всякой осторожности.
Я кладу свой чемодан на один из стульев и укладываюсь на кровать. Как же я устала… Но желудок извещает о своем недовольстве. Работница очень предусмотрительно пригласила меня на ужин, а я ведь действительно голодна.
Ужин будет только через час, как раз есть время, чтобы привести себя в порядок. В чемодане я нахожу чистое, простенькое платье, что больше подойдет для поездок. А вот что делать с бальным нарядом, ума не приложу. Оно стоило немалых денег, но в таком состоянии мне вряд ли удастся его продать.
Приходится вновь спуститься на первый этаж.
— Простите, а где я могу умыться и постирать вещи? — обращаюсь я к девушке.
— Если выйдете на улицу, повернете направо и пройдете несколько домов, то увидите колодец. Вот, можете взять это ведро, — работница достает из-под прилавка деревянное ведро, почерневшее от влаги.
— Спасибо, — с улыбкой принимаю его и следую указаниям.
Колодец находится быстро, и, к моему счастью, никого вокруг нет. Набираю воды и первым делом умываю лицо, освежающая прохлада бодрит меня.
С платьем приходится повозиться, я аккуратно вычищаю его подол, но без средства для стирки грязь с трудом поддается, приходится тереть интенсивнее. Руки краснеют и немеют от ледяной воды, но мне все же удается очистить наряд. Вроде ничего не повредилось, теперь можно продать его и выручить немного денег.
Возвращаюсь я как раз к ужину, приятные ароматы доносятся из таверны на всю округу. Я уношу платье в комнату и быстро спускаюсь вниз, занимая один из столиков подле окна. Работница гостеприимно приносит мне тарелку с горячей кашей и стакан молока.
На вид блюдо выглядит невзрачным, но голодный желудок не обращает на это внимание. На вкус каша оказывается весьма съедобной, я поглощаю ее с большим удовольствием. Горячая еда приятно греет тело изнутри, наполняя его энергией.
Давно я не испытывала этого чувства, когда долго не ешь, любая еда кажется божественной, и после нее возникает такое чувство, что родился заново.
— Может, вам добавки? — замечает мой аппетит девушка.
— Не отказался бы.
Вторая порция уже не кажется такой великолепной, но оттого не менее приятной.
Досыта наевшись и выпив теплого молока, я отправляюсь спать. Но сон не желает посещать меня. Дурные мысли и последний разговор с Теем не отпускают. Проворочавшись в кровати около часа, я встаю и думаю, чем бы себя занять, чтобы приблизить сон.
Посмотрев на одинокий чемодан в углу, я решаю порыться в нем и прикинуть, что у меня в итоге имеется. Открыв его, передо мной предстает неутешительная картина: два простеньких платья, старенькая мантия и изношенная форма, что уже потеряла свою актуальность, гребень, оставшийся от матери и папка с дипломом, который еще неизвестно где может пригодиться.
Когда-то я мечтать не смела о чем-то подобном, довольствовались одним платьем в заплатках и грубой тряпкой, что служила и накидкой, и одеялом в холодные дни. Академия избаловала меня, к хорошему быстро привыкаешь, но пора возвращаться в суровую реальность, реальность, где я не лучшая ученица, а нищенка, пытающаяся выжить.
Аккуратно укладывая вещи обратно, неожиданно из папки выпадает незнакомый конверт. Я поднимаю его и замечаю странную печать, сделанную сургучом. Этот символ я видела где-то… Кажется, это эмблема какого-то банка.
Интересно, откуда оно взялось, не помню, чтобы оно было здесь раньше. Хотя, получив диплом, я даже не заглядывала толком в него. Может, это какой-то презент от академии?
Поразмыслив немного, я решаюсь все же распечатать конверт. Внутри меня встречает тот же символ, что и на печати и неожиданная надпись: «Нотариальная контора банка Мон. Завещание».
Глава 4
Я тут же опускают взгляд ниже и вижу: «Завещатель: Эрнест Сеер».
— Дедушка? — вслух удивляюсь я.
Не веря своим глазам, я начинаю вчитываться в текст:
Нотариальная контора банка Мон
ЗАВЕЩАНИЕ
Я Эрнест Серее в случае своей смерти завещаю свою лавку и все, находящееся в ней, своему истинному потомку.
Текст завещания записан нотариусом с моих слов и перед подписью прочитан в присутствии нотариуса.
Настоящее завещание подписано в двух экземплярах собственноручно завещателем. Один экземпляр хранится в нотариальной конторе банка Мон, второй вручается завещателю.
Наследник может получить завещанное имущество только после подтверждения кровного родства с завещателем.
Завещание будет иметь силу на протяжении двадцати лет после смерти завещателя, если потоком не найдет по истечении этого срока, имущество должно быть передано в дар академии магических искусств Монстерд.
Послание наследнику от завещателя:
Мой дорогой потомок, надеюсь, моя небогатая лавка обретет наследника, что благороден сердцем, и имеет светлые помыслы. Позаботься о ней.
Подпись завещателя: Эрнест Сеер
Перечитав текст завещания еще несколько раз, я все никак не могу осознать, что оно находится в моих руках. Как оно вообще могло попасть ко мне?
Неужели в академии давно знали о нем и специально ждали дня, когда я окончу обучение, чтобы вручить мне его вместе с дипломом? Даже намека ни единого не дали, и вообще, как они могли узнать, что я внучка Эрнеста Сеера? Я сама-то ни разу не встречала его лично, лишь слышала рассказы матери в детстве.
Сейчас я ношу фамилию отца — Бэил, мать тоже давно сменила ее, и ни в одном документе не упоминалась ее девичья фамилия.
Как-то все странно… Мог ли сам дед направить завещание в академию? Здесь тоже что-то не сходится.
Даже будь мои родители живы, наша семья никогда не имела средств для оплаты обучения в этой элитной академии для отпрысков из благородных семей. Я попала туда по счастливой случайности, но именно она спасла меня от гибели. Но дед точно не мог предугадать чего-то подобного…. Или мог?
Четыре года назад у меня не было ничего, ни крыши над головой, ни теплой одежды, что могла бы укрыть в холодные ночи, да и работы в шумной таверне лишилась. Я была в полном отчаянии, но подруга, что работала вместе со мной, поведала мне об отборе в академию Монстерд.
— Кажется, моя жизнь проклята, — с безумной улыбкой шептала я, сидя в каком-то закоулке столицы.
— Элира, не говори так, — пыталась приободрить меня
