соседка с соседом. По улице проехала легковая машина, ярко горели точки рубиновых огней. За домом темное небо было подсвечено заревом огромного города.
Бондарев подошел к комоду, немного помедлил, выдвинул верхний ящик. Достал телефонный справочник, в котором был указан только один-единственный номер студии кабельного телевидения «Око». Телефон то не отвечал, то был занят.
«В таких случаях, как правило, дозвониться невозможно, в трубке короткие гудки, тысячи возмущенных телезрителей пытаются выяснить, почему изображение пропало с экрана».
– Черт! Неужели он был прав? ОМОН не стал бы прекращать трансляцию, – произнес Бондарев и заглянул в камин.
Затем взял кочергу, пошевелил угли. В его темных глазах заскакали языки пламени. Выражение лица стало иным – строгим и сосредоточенным.
Собирался Клим быстро, ни одного лишнего движения, все рассчитано до мелочей. Так собирается человек, привыкший быстро срываться с места. Он открыл железный ящик, рука схватила карабин быстро, резко, но в то же время бережно, как вещь очень дорогую и нужную, от исправности которой зависит очень многое.
Патроны для карабина Клим положил в карман куртки, сунул за пазуху разрешение на оружие, запаянное в тонкий пластик. Затем в его руках оказался мобильный телефон в титановом корпусе. Аппарат лишь отдаленно напоминал привычные трубки, сходство между ними было таким, как у современного сверхзвукового истребителя с самолетом Второй мировой войны, у которого еще красные звезды на крыльях.
Сильные пальцы сжали трубку. На несколько мгновений Бондарев застыл перед зеркалом. Вид у него был абсолютно не воинственный. Карабин находился в чехле и висел за спиной.
Клим натянул лыжную шапочку почти на самые глаза. Застежка-молния на куртке, взвизгнув, взлетела вверх и замерла под небритым подбородком. Он надел перчатки, ботинки на крепкой рифленой подошве. Взглянул по сторонам. Свет в доме погасил, лишь лампочки на маленькой елочке продолжали пульсировать, переливаться огоньками, напоминая о близком празднике.
Быстрым шагом по чисто выметенной, идеально белой, словно застланной крахмальной простыней дорожке крепко сложенный мужчина шагал к калитке.
Глава 2
Будущий владелец студии кабельного телевидения «Око» Бахир Бахирович Балуев любил телевидение и радио с детства. Сколько себя помнил, в квартире всегда имелся телеприемник. Вначале был старенький «Рекорд» с небольшим экраном и с золотистой панелью, прикрывавшей громкоговорители. Посмотреть передачи к родителям приходили соседи. Маленький Бахир гордился, что телевизор был у них одних на весь подъезд. И это в Москве, куда технические новинки попадали в первую очередь. Потом «Рекорд» сменил телекомбайн «Беларусь» с проигрывателем и приемником, по которому подросший Бахир тайком от родителей слушал «вражеские голоса» – радио «Свобода» и «Голос Америки». Он представлял себе, что уедет за границу и его непременно примут на работу диктором одной из западных студий, вещающих на Советский Союз. А как же еще? Где же они – «враги», найдут человека, владеющего русским языком? А то, что он говорит с ужасным южным акцентом, Бахиру в голову не приходило.
Прошли годы, и уже никто из соседей больше не заходил к родителям на «голубой огонек», телевизоры появились в каждой квартире, а Бахир в мечтах видел себя то советским диктором, то ведущим детской программы. Короче, человеком знаменитым, которого узнают на улицах. За прошедшие годы к западным станциям он понемногу охладел. В самом Советском Союзе заворачивались дела, от которых голова шла кругом. Русские слова «перестройка» и «гласность» прочно вошли в словарь английского языка.
Уже и с экрана телевизоров на зрителей обрушивалась своя – отечественная правда. Имена вещавших «из ящика» становились известными всей стране. Пару раз Бахир Балуев пытался устроиться в «Останкино» диктором, честно приходил на конкурсы телеведущих, выстаивал километровые очереди, чтобы потом услышать от раздраженного члена комиссии нетерпеливое: «Спасибо, хватит. Вы свободны. Следующий…» Балуев ненавидел и «предыдущих», и «следующих», особенно когда потом узнавал на экране лица своих сверстников, мелькнувших в останкинских коридорах.
У него хватило ума вовремя остановиться, поставить крест на карьере ведущего. Бахир умел найти другой вход, если парадная дверь оказывалась закрыта. С беспроцентной ссудой в сберкассе пособил отец, друзья-комсомольцы обеспечили канал для ввоза в Россию подержанных компьютеров. За год с небольшим Балуев сколотил приличный капитал.
Как-то во время одной из поездок в Германию вместе с партией компьютеров ему предложили приобрести подержанное оборудование для телевизионной студии. Детская мечта ожила мгновенно. Еще не доехав до России, Балуев уже наверняка знал, что телекамеры, монтажную, профессиональные видеомагнитофоны он никому не продаст, сколько бы за них ни предложили. В них его будущее.
Через полгода он уже был хозяином телестудии «Око», занимавшей три комнаты в студенческом общежитии. На эфирное вещание Бахир не рассчитывал – ретрансляторы стоили огромных денег, да и за частоту требовалось выложить крупную сумму. Он развивал бизнес постепенно. Оплатил прокладку кабеля в другие корпуса общежития, потом в соседние дома. Год за годом кабели тянулись, плелись как паутина, опутывали квартал за кварталом. Абонентская плата плюс рекламные поступления вполне оправдывали расходы. Да и люди на студии поначалу работали почти бесплатно. Балуев знал, что для многих нет большего соблазна, чем «засветиться» на телеэкране. Это наркотик, попробовав который один раз, слезть с него уже невозможно.
Его кабельный канал к началу двадцать первого века покрывал уже не только столичное Коломенское, но и близлежащие районы. Год назад Балуев арендовал под студию бывшее бомбоубежище военного завода. Теперь новости передавались из самой настоящей студии, оформленной дипломированным модным дизайнером, а на дикторах как влитые сидели костюмы, предоставленные дорогим бутиком лишь за то, что в титрах на несколько секунд покажут его название. Новое помещение студии Балуеву нравилось. Прежнюю мрачность бомбоубежища безвозвратно уничтожил дорогой ремонт. Серые бетонные стены обшили белым пластиком, подвесили потолок из звукопоглощающих плиток, яркие галогенные лампы залили подземелье праздничным светом, звуки шагов тонули в толстых ковровых покрытиях.
Конечно, немного угнетало, что не откроешь окно, не глянешь на сверкающий в лучах вечернего солнца снег, но зато в своем подземелье Балуев был полным хозяином. Он создал свой мир и правил в нем, как хотел. А недостатка в свежем воздухе никто не испытывал, исправно работала система вентиляции, смонтированная еще во времена «холодной войны» – были вещи, которые и в Советском Союзе делались на совесть.
За год работы ни разу не подвела электропроводка, хотя во время эфира в студии включалась мощная подсветка, ни разу не прорвало трубы отопления или водопровода. Бомбоубежище – военное сооружение, с большим запасом прочности, рассчитанное выдержать ядерный удар по столице и после этого еще простоять пару веков.
Своему обыкновению приходить на студию под вечер Балуев
