уже не была одинаковой, она стала меняться именно в тот момент. То есть мы имеем двадцать разных историй этого всеобщего мира (и то только потому, что эти люди рассказали нам, что знали и помнили).
Кругозор у этих людей был не очень большой, даже под гипнозом они рассказывали немного. Но мы получили интересное представление как минимум о шести мирах. И были даже удивлены, что в некоторых мирах в полную силу было использовано ядерное оружие, которое в других мирах, как мы знаем, абсолютно не использовалось.
Этот бесценный опыт, эту бесценную информацию мы носили в себе чисто теоретически именно по той причине, что она нам ничего не давала. По факту это была параллельная цивилизация, шедшая своим путем. И с нами она контактировала тяжело, через огромную систему перемещений, которую осуществить было невозможно. И даже если кто-то сюда попадал, то практически мог принести только информационную пользу.
Все наши обрывочные сведения носят характер действительно хаотичный, потому что собираются по крупицам из разных записей. Нам сложно уместить это в какую-то единую выстроенную систему знаний. Тем не менее с годами работы в этой сфере мы начали обращать внимание на некоторые вещи, которые раньше уходили из нашей памяти. В своих записях я углублю знания, которые уже были у меня и моих коллег, дополню их новыми форматами».
Из дневника Марвина
Контакты с неорганиками
«Когда наша группа из бюро начинала работать с какими-то конкретными мирами, поисками проходов, порталов или еще с чем-либо, то поначалу все было стандартно. Все было как в теории, как описано в наших книгах – ничего сложного мы не наблюдали. Конечно, оно само по себе уже сложное, но шло по схеме.
Сюрпризы начинались, когда в одном определенном месте человек работал относительно долго (долго ходил за определенными неорганиками, выбирал порталы, смотрел) – они начинали нам помогать. Для меня это было самым страшным. Казалось бы, ты идешь по схеме за неорганиками какого-то конкретного мира, а у тебя тяжелый день, ты о чем-то думаешь и видишь, что в толпе не успеваешь проскочить за ними в портал.
И я впервые увидел, что они останавливаются, смотрят на нас и ждут. Для меня это был шок, стресс, ведь сначала это казалось миром с какими-то мертвыми непонимающими существами, не участвующими в этом. Это было легче. Да, это было мистикой. Да, это было что-то новое. Да, это были какие-то скачки. Но пока они нас якобы не замечали, это происходило как-то более-менее.
И в тот момент, когда они сделали это впервые, я осознал. Осознал, что они тоже наблюдают за нами, что все про нас знают, тоже все понимают. Что именно «все» – не знаю. Но как минимум то, что мы торопимся проскочить в тот портал – знали. Да, так делают не все и не каждый из них, не всегда можно таких встретить. Обычно это приходится на один из 50–100 случаев, когда вот так активно участвуют в помощи, проявляют… человечность.
Этот момент мы отследили на множестве практик. И тогда уже начали в бюро обсуждать возможность какого-либо сотрудничества. Но наши дальнейшие опыты показали, что дальше этого они не сближаются. Максимум, что могут – вот так маякнуть, показать, махнуть, подождать. Все. Пытаемся проникнуть ближе, пытаемся «законтачить» – они исчезают, растворяются. Такое ощущение, что они одобряют наш прогресс. Когда у нас он есть, они готовы участвовать; когда видят, что мы знаем, что делаем, они нам помогают. Как только начинаем пытаться получить от них прогресс, войти в зону их общения, комфорта (или еще чего-то) – в этот самый момент они просто исчезают.
И нам было дано задание: разработать методы контакта с ними. Этот метод контакта все равно обходился разными тяжелыми схемами. Приходилось общаться с простыми людьми, находящимися вокруг порталов. Многие их них не были уникальными неорганиками, но в итоге все равно доходило до того, что улицы, проходы, идут люди – и ты один на один с ними. И именно этот контакт и был первым. Никакие связи до этого с этой компанией никак не влияли, потому что появившиеся неорганики все начинали заново, с нуля. Поэтому нам не удалось построить мосты на том этапе, о котором сейчас пишу.
Но самое интересное – их живые взгляды, какое-то веселье на лицах именно тех, кто нам почему-то помогал. И этот феномен мы со Славой решили изучать вместе. Попросили на это время и даже взяли командировку в другой город именно для того, чтобы сблизиться с такого рода неорганиками».
Из дневника Марвина
Марвин прервался, чтобы налить себе минералки. Залпом выпил весь стакан и помассировал виски: нещадно болела голова, и как назло ни одной таблетки. Но он обещал шефу рассказать новенькой про неоргаников перед ее первой командировкой, и деваться было некуда.
– Все было как обычно. Мы приехали в стандартный крупный город страны Аттау. Разместились в гостинице, пообедали, переоделись на практику, собрали все необходимое. Вышли через центральный вход и сразу же почувствовали какой-то ветер. Он всегда возникал, когда мы перемещались. Мы уже много лет, как перестали просто существовать в этом мире, просто ходить – мы знали, когда происходят скачки, когда мы меняем реальность.
Этот момент преследует большинство сотрудников бюро. После того как ты сделал этот выбор, ты всегда видишь свои перемещения, всегда их чувствуешь – в любой момент, что бы ты ни делал, с кем бы ни находился. Просто жить уже не получается.
Поэтому мы почувствовали, что переместились. Потом, когда пошли дальше по частотам, Славик должен был уйти. Мы выбрали время встречи: четыре часа вечера в крупном торговом центре, в котором как раз была станция метро. Потому что мне нужна была точка отсчета от того момента, как я, пройдя через все эти миры, вернусь с кем-то, чтобы был какой-то коннект, желание вернуться, чувство поддержки.
– Вас можно понять: заниматься работой, а после возвращаться в холодную гостиницу каждому надоест, – подала голос девушка, и ее слова удивили Марвина, ведь он именно так и рассуждал.
– Да, да, вы правы. Первые годы в бюро я всегда делал так, потому что не с кем было заниматься. Но вот появилось плечо друга, который мог помочь и обладал определенными навыками, в том числе хорошими навыками общения. Это очень сильно помогало. Но Слава понимал, что вместе на контакт не выйти не удастся.
А
