прыгающей сонливостью.
Рэм резко оглянулся, провожая глазами неуклюжую парочку, протискивающуюся к центру зала. Чуть не снесли столик, ташипы.
Хорошо хоть к станнеру рука не дёрнулась.
Он был вооружён, но очень символически: от пьяных и дамочек. Реального противника станнером даже не напугаешь.
Только сейчас Рэм ощутил, что толпа в ресторане напрягает его не шумом, а своей бездумной броуновской непредсказуемостью. Входов-выходов было четыре. Это казалось достаточным, несмотря на огромность ресторана. Но если авария — люди сразу столпятся на входах и перекроют их…
— Я вам не мешаю своими расспросами? — улыбнулся сосед.
Он что-то говорил всё это время, но Рэм задумался и выпал из разговора.
— Нет, что вы, — рассмеялся он. — Просто я очень давно не был в ресторане. Понимаете, ещё совсем недавно была война. Мы привыкли посещать Содружество, не спрашивая разрешения. Мне проще проколоть на шлюпке, маскируя магнитные помехи, чем сидеть вот так в корте. Это странно, что меня куда-то везёт другой пилот, понимаете?
— Понимаю, — кивнул Ченич.
— Я вообще чувствую себя не в своей тарелке, — признался Рэм. — А тут ещё сосед по каюте мне попался, курящий какую-то ядовитую дрянь.
— Так уж и дрянь? — удивился Ченич.
— Наркотик какой-то. Я его знаю немного. Помню этот противный запах, вот только забыл название.
Голоменю сгенерировало счёт, и Рэм расплатился, воспользовавшись спецбраслетом.
Сосед подозвал для того же самого официанта. И осведомился про завтрак. Рэм вспомнил: завтраком обещали кормить бесплатно.
Выяснив, что завтрак с семи утра до десяти по системному времени, они вместе вышли в коридор. Серый.
— И серость эта, — сказал Рэм хмурясь. — Очень дешевый хемопластик. Дерьмо какое-то хэдово.
— Рейсы на планеты Содружества ещё плохо налажены, — развёл руками Ченич. Кисти рук у него были крупные, с аккуратными квадратными ногтями.
Ростом они с Рэмом были под вид, но по массе из соседа можно было сделать двух молодых пилотов.
— А до войны разве было иначе? — спросил Рэм.
— До войны тут ходили такие суда — о-го-го. Многоуровневые, со специальными палубами для знати... — рассмеялся сосед.
— Для экзотской? — уточнил Рэм. — Хотя… какая знать в Империи?
— Не скажи, — не согласился Ченич. — Имперской знати изолированная палуба важнее. Экзотскую отличит и младенец. По одежде, причёскам. Нашу так просто не… — «нашей» он называл имперскую знать.
Рэм остановился.
Они дошли до его каюты, нужно было прощаться.
— Я живу здесь, — сказал он. — Номер 4/317. Заходите в гости, если не боитесь соседей-наркоманов.
Ченич тоже остановился.
— Так и мне сюда, — сказал он улыбаясь.
— Зачем? — удивился Рэм.
— Похоже, я и есть ваш сосед-наркоман.
Глава 2. Боевой треугольник
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона»
Пилот и его сосед замерли перед дверью, разглядывая друг друга: крепкий мужчина с кудрявой бородкой и аккуратной лысиной на макушке и худощавый парень в военном комбинезоне с не очень понятными гражданскому человеку нашивками на плечах и груди.
Рэм с удивлением смотрел в улыбающееся лицо Ченича и не мог понять, как этот человек, такой добрый на вид и располагающий к себе, может курить всякую дрянь?
— Ну… заходите, — выдавил он хрипло и хлопнул по дверной мембране, чтобы впустить соседа в каюту.
Дверь открылась. Из неё почему-то дохнуло холодом.
Сосед шагнул внутрь, остановился, зябко обхватив руками плечи, и уставился на висящий у потолка стол.
Рэм удивился, не понимая, отчего так упала температура, но тоже вошёл.
По ощущениям в каюте было сейчас градусов пять по Цельсию.
Рэм покосился на браслет: нет, пять с полтиной. А стол он сам забыл вернуть на место, когда в вентиляцию лазил.
— Какая-то неисправность? — спросил сосед, всё ещё обжимая руками плечи.
Комбез на нём был без терморегуляции. Это у Рэма от браслета тут же включился подогрев.
Парень не стал отвечать. Он согнал столик вниз, шагнул на него, поднялся к потолку, открыл технический люк и переключил вентиляцию на обогрев, выставив стандартные для человека 20 градусов по Цельсию.
Вентиляция зашумела, и по периметру каюты пошёл тёплый воздух.
— Это я проветривал, — признался Рэм и спрыгнул со стола.
— Я бы туда не залез, — пробормотал Ченич. — Я даже не знал, что в вентиляционной сети есть термостат.
— Да тут всё как обычно, — дёрнул плечом Рэм. — Корабль как корабль. Старьё.
Он посмотрел на стол и ужаснулся: на гладкой гелевой поверхности вздулись рубцы от ребристой подошвы его магнитных ботинок.
— Мда, — сказал Ченич, тоже разглядывая стол. — Может, в следующий раз позовём стюарда?
— Да ну его, — буркнул Рэм.
Положение было идиотское. Он не хотел извиняться за «наркомана», за испорченный стол. Сосед был сам виноват, что накурил.
Но и выяснять отношения не хотелось. Это же Рэм устроил ледник в каюте.
Ну, кто знал, что система принудительной вентиляции такая идиотская, что сработает ещё и на охлаждение?
Видимо, достигнув температуры +4 (консервация помещения) она бы остановилась сама, но не раньше.
— Может, пройдёмся, пока каюта прогреется? — предложил парень скованно. — Оранжерею посмотрим. Ну и ещё что-нибудь. Должно же на этом корыте быть что-то общекультурного плана? Мне тут ещё дэрэ как-то справлять придётся.
— День рождения? — с улыбкой уточнил Ченич.
Он вроде бы не сердился на «наркомана».
— Ну да, — кивнул Рэм. — Поездка эта дурацкая, чтоб её дакхи съело. Хотел с парнями отметить. Пять лет этого ждал, и всё ташипу под хвост!
Вышло жалобно, но эмоции уже вырвались, и отыгрывать назад было поздно. Нашёл же с кем обсудить свою вынужденную поездку!
— А как случилось, что вы в свой день рождения отправились в путешествие, которое вас напрягает? — Ченич, конечно, сразу всё понял и сделал выводы. — У вас же увольнительные, наверное? Вы же сами должны были написать рапорт на этот полёт? Или я плохо понимаю, как там положено в армии?
— Да я сам виноват, — вздохнул Рэм. — Правильно вы всё понимаете. Но я провинился. Меня, в общем-то, наказали увольнительной на Аскону.
Он кивнул соседу на дверь, вышел с ним в коридор и понял, что деваться некуда. Придётся рассказывать.
А то… Как им потом вместе трое суток лететь?
Имперский спецоновский крейсер «Персефона».
