Анна наблюдает за ним из окна. Закрыв входную дверь, она проскальзывает в гостиную, отодвигает занавеску и выглядывает.
Он идет быстро, слегка подскакивая — счастливая походка оптимиста, которому есть куда идти и не о чем беспокоиться.
Анне нравится, как он выглядит. Тима не назовешь красавцем, но у него открытое лицо, веснушки и растрепанные ветром волосы, которые некогда, возможно, были каштановыми, но на солнце выгорели добела. Прямой и честный взгляд, искренняя улыбка. Судя по всему, живется ему легко. Он любим, уверен в себе и в мире и знает свое место в нем. Тима никогда не ломала жизнь, не предавал собственный хрупкий рассудок.
Он выглядит как человек, который принадлежит ветру, солнцу, морю, тем стихиям, которые так ее пугают. Природе, которой она так старательно сторонится.
Анне кажется, что, если лизнуть его кожу, она будет соленой на вкус.
3
Пусть даже до начала моей смены еще больше двух часов, я иду в ресторан сразу после разговора с Анной. Добравшись до причала, я чувствую себя совершенно счастливым. Не только потому что дом стоит близко к пляжу и к центру города, но и потому что удобно ходить пешком на работу.
Мимо рысцой пробегает жилистый, спортивного вида старик, кивает в сторону сверкающей воды и качает головой, словно говоря: «Ты посмотри, вот это красота». Я улыбаюсь в ответ и вскидываю руку, словно салютуя.
В «Корсо» шумно и людно, пахнет вафельными рожками из кафе-мороженого и солью от океана. Настроение бодрое и приподнятое. После работы оно изменится, его испортят выпивка, пьяные крики и драки, разбитые бутылки, девушки с грустными лицами, ковыляющие домой на шпильках… Но в начале вечера я всегда испытываю праздничное чувство по отношению к этому месту, которое очень люблю.
«Корсо» находится прямо напротив Мэнли-Бич. Отец уже в ресторане, когда я прихожу. Он стоит, согнувшись, за стойкой и расставляет бутылки в холодильнике.
— Привет, — говорю я.
Он вздрагивает, потом ухмыляется.
— Я нашел жилье, — продолжаю я. — В Фэрлайте, совсем близко. Просто супер, с потрясающим видом на гавань. И очень дешево.
— Да? — он хмурится. — А в чем подстава?
Я сажусь на табурет и ставлю локти на стойку.
— Можно пива?
— Если оторвешь зад от стула и поможешь, я подумаю об этом.
Я захожу за стойку, открываю ящик пива и начинаю совать бутылки в холодильник.
— Ну, рассказывай, — требует он. — Сколько стоит и что за место?
— Сто баксов в неделю за комнату в красивом старом доме рядом с гаванью. Называется Фэрвью. Представляешь? Я буду жить в доме, у которого даже есть название.
— Звучит стильно.
— Он и правда стильный. Просто огромный, па. Уйма комнат. Из моего окна такой вид, что ты не поверишь. На море и на мыс. Я буду лежать в постели и смотреть, как ходит паром.
— И?.. — отец поднимает плечи, намекая, чтоб я не тянул.
— Хозяйку зовут Анна, у нее агорафобия, и она никуда не выходит. Ей нужна помощь по хозяйству. Ходить в магазин и так далее. Собственно, все. Ничего особенного.
Папино молчание очень красноречиво.
— Что?
— Знаешь, Тимми, — говорит он, — по-моему, ты подписался на что-то очень странное.
Я провожу пальцами по волосам и пытаюсь скрыть раздражение.
— Что значит «на что-то странное»?
— Я думал, ты уехал в Индонезию, чтобы разобраться в себе, — продолжает отец. — Чтобы понять, чего ты хочешь в жизни.
«Я уехал в Индонезию, чтобы кататься на доске, — думаю я, — а не для того чтобы искать себя».
— И вот ты возвращаешься, несколько недель торчишь у Лиллы, а теперь собираешься снимать жилье за гроши и ухаживать за какой-то психической больной только ради того, чтобы не бросать ресторан. Лишь бы не искать нормальную работу. По-моему, ты боишься жизни. Реальной жизни.
Я больше не в силах скрывать раздражение.
— У Анны панические атаки. Ничего ужасного. И я не боюсь жизни, а просто пока не понял, чего хочу. Я… блин, папа, я только…
— Только — что? — перебивает он. — У тебя есть мозги, так почему ты ими не пользуешься? Почему не пользуешься всем тем хорошим, что тебе дали? Почему не хочешь сделать хоть какое-то усилие, чтобы продвинуться?
— Продвинуться? — я смотрю на него. — Я вообще не понимаю, что это такое.
— Ладно. — Папа вздыхает и снова принимается запихивать в холодильник бутылки с пивом. — Как хочешь.