Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Судебный эксперт как раз спускался по лестнице, когда Касдан подошел к освещенному свечами главному входу. Они сдержанно поздоровались.
— Что скажешь? От чего он умер?
— Понятия не имею.
На коренастом Мендесе был помятый бежевый плащ. Цвет лица напоминал сигару, а волосы — сигарный пепел. Под мышкой он всегда держал старый учительский портфель, словно торопился на урок.
— Ран нет?
— Пока ничего такого не видел. Надо дождаться вскрытия. Но при поверхностном осмотре — нет. Одежда не порвана.
— А кровь?
— Кровь есть, но раны нет.
— Что ты об этом думаешь?
— Думаю, это кровь из естественного отверстия. Изо рта, из носа, из ушей. Или рана под волосяным покровом. Там всегда сильно кровоточит. Но точно пока ничего не скажу.
— Смерть могла быть естественной? Я хочу сказать, от болезни? Может, инсульт?
— И не надейся, — усмехнулся кубинец. — Мужика замочили. Сто пудов. Но чтобы выяснить как, мне придется в нем, так сказать, порыться. К вечеру буду знать больше.
Мендес слегка присюсюкивал, словно персонаж испанской оперетты.
— Я не могу ждать, — сказал Касдан. — Через несколько часов дело у меня заберут. Понимаешь?
— Еще бы. Сам не знаю, почему я с тобой разговариваю…
— Потому что я здесь у себя дома, а какой-то негодяй осквернил храм моих отцов!
— Когда тело перевезут на набережную Рапе, это будет уже не у тебя дома, приятель. Там ты — легавый в отставке, который всех достал своими вопросами.
— Ты мне сообщишь?
— Звякни, так и быть. Только на копию протокола не рассчитывай. Кое-чем я с тобой поделюсь. Но не больше.
Кубинец попрощался на ковбойский манер, коснувшись указательным пальцем виска, и вышел, прижимая рукой портфель. Касдан окинул взглядом неф, сверкавший в свете прожекторов. Четыре арки, обрамлявшие зал, изображение Богоматери под балдахином. Он приходил сюда каждое воскресенье на службу, больше двух часов внимал песнопениям и вдыхал запах ладана. Это место стало для него чем-то вроде второй кожи, неизменно согревавшей и дарившей чувство защищенности. Обряды. Голоса. Знакомые лица. Кровь Армении, текущая в венах.
На лестнице послышались шаги. Уг Пюиферра на ходу мотнул головой, сбрасывая капюшон. С первого взгляда армянин догадался, что он возвращается не с пустыми руками.
— След обуви, — подтвердил криминалист. — Среди кровавых брызг. За трубами органа.
— След убийцы?
— Скорее свидетеля. Тридцать шестой размер. Или убийца карлик, или, как я предполагаю, там стоял кто-то из ребятишек, поющих в хоре. И все видел.
Касдану тут же вспомнились детские голоса во дворе. Он представил себе эту сцену. Один из мальчиков зачем-то идет к Гетцу. Застает органиста в момент встречи с убийцей. Прячется за трубами. Потом спускается назад. Он в шоковом состоянии и никому не говорит о том, что произошло у него на глазах.
Касдан схватил мобильник и позвонил Ованесу, ризничему:
— Касдан. Мальчишки еще здесь?
— Собираются по домам. Почти все родители уже приехали.
— Планы изменились. Никто из ребят не выйдет из церкви, пока я их не допрошу. Никто, понял?
Нажал отбой и посмотрел прямо в глаза Пюиферра:
— Окажешь мне услугу?
— Нет.
— Спасибо. Ничего не говори Верну, парню из судебной полиции. Я имею в виду, пока.
— Я сажусь писать рапорт.
— Договорились. Но Верну узнает об отпечатке, только когда получит рапорт. Это даст мне два-три часа форы. Ты ведь можешь это сделать?
— Он получит рапорт сегодня вечером, до полуночи.
3
— Как тебя зовут?
— Бенжамен. Бенжамен Зирекян.
— Сколько тебе лет?
— Двенадцать.
— Где ты живешь?
— Пятнадцатый округ, улица Коммерс, дом восемьдесят четыре.
Касдан записал все ответы. Пюиферра поделился с ним кое-какими подробностями. По его словам, бороздки на отпечатке указывают на кроссовку фирмы «Конверс». «На мне такие же», — добавил криминалист. Касдан велел Ованесу найти мальчишку в «конверсах». Ризничий привел к нему семерых — все в двухцветных кроссовках. Очевидно, лидер продаж зимы 2006 года.
— Ты в каком классе?
— В пятом.
— Где учишься?
— В коллеже Виктора Дюруи.
— И поешь в хоре?
Короткий кивок. Он допрашивал уже третьего мальчика, но добился только односложных ответов, перемежавшихся паузами. Касдан и не рассчитывал на внезапную откровенность. Скорее он высматривал следы замешательства, психологической травмы у ребенка, видевшего убийство. Но пока ничего не заметил.
— Какая у тебя тесситура?
— Чего?
— Каким голосом поешь в хоре?
— Сопрано.
Касдан пометил и это. На данном этапе расследования следует учитывать любую деталь, даже не связанную с убийством.
— Что вы сейчас репетируете?
— Одну штуку к Рождеству
— Какую?
— «Аве Мария».
— Это ведь не армянское произведение?
— Нет. Шуберт, кажется.
Саркису пришлось позволить такое отступление от православных устоев. И Касдану это не понравилось. Все теряется.
— А сам играешь на каком-нибудь инструменте?
— На пианино.
— Нравится?
— Не очень.
— А что тебе нравится?
Новое пожатие плечами. Они сидели на кухне, под приходской конторой. Другие дети ждали рядом в библиотеке. Армянин перешел к хронологии событий.
— Куда ты пошел после катехизиса?
— Во двор. Играть.
— Во что?
— В футбол. Ребята мяч принесли.
— Ты не возвращался в церковь?
— Нет.
— А к месье Гетцу не заходил?
— Нет.
— Точно?
— Я не подлиза.
Мальчишка произнес это хриплым голосом, слишком серьезным для своего возраста. В белой рубашке, свитере с крупным узором и вельветовых брюках, он был ниже остальных на целую голову. Образ пай-мальчика завершали большие очки. Однако в нем чувствовался скрытый вызов, желание избавиться от ярлыка маменькиного сынка. Он то и дело ежился, будто свитер кололся.
— Какой у тебя размер обуви?
— Не знаю. Вроде тридцать шестой.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
