После всего произошедшего оставаться в Москве, что показалась мне холодной и не гостеприимной, я не пожелала и вернулась в дом к Вике и Денису, которые встретили меня, раскрыв объятия.
— Почему я такая невезучая?
— Ты молодая и красивая, ещё встретишь своего человека, дочка, — успокаивала меня мама.
И я очень хотела верить в эти слова, а потому отчаянно верила. И, действительно, устроившись в бухгалтерию местного детского сада (рабочие места в относительно приличных фирмах были давным-давно заняты), я через некоторое время встретила невероятно воспитанного и приличного молодого человека, которого — вот так совпадение! — звали Денис. Чтобы не путаться, о каком Денисе идёт речь, буду называть его по фамилии. Так вот, с Марковым мы встречались три полноценных года со всеми вытекающими последствиями — походами в кинотеатры, рестораны, сборами на семейные праздники и моим переездом в его небольшую двухкомнатную квартиру. Всё было замечательно. Помню, мы отмечали с его друзьями Новый год, и Марков клялся мне в любви перед всеми в ресторане. Наверное, нужно сразу было обратить внимание на то, что в трезвом состоянии Марков никогда не говорил мне таких нежных слов. А в конечном итоге Марков встретил мою лучшую школьную подругу Злату и сделал ей предложение руки и сердца. Да, тут ещё нужно обязательно сказать, что это я их и познакомила. Они оба мне до сих пор благодарны.
Мне никто никогда не изменял, но каждый раз между мной и моей любовью оказывалась какая-то женщина. И дело непременно шло к свадьбе. И почему я такая невезучая? Почему я всегда так слепо доверяла людям, не обращала внимания на мелкие детали, а потом сама оказывалась у разбитого корыта?
— Скоро внуки будут? — спросила меня мама, открывая дверь. Да, моей маме, в силу её возраста, очень хочется внуков.
Я молча вошла в дом, следом за мной вкатился потрепанный чемодан (надо будет его заменить), и вопросы мгновенно отпали. Потом я позорно ревела три часа на плече у Вики и никак не могла успокоиться.
— Светка, ну не реви, всё у тебя ещё наладится, — приговаривала Вика, поглаживая меня по голове.
Ах, мама, если бы ты только знала!..
Потом я начала заедать горе шоколадом, перестала высыпаться…
— Светлана, это детский сад! Здесь не место для проявления эмоций, и так проблем хватает. Возьмите себя в руки, в конце-то концов!
А я после того, как получила приглашение на свадьбу Маркова и Златы, никак не могла успокоиться.
В общем с работы меня попросили… Вика очень тяжело переживала мои неудачи и вскорости тяжело заболела, что в её немолодом возрасте было очень нехорошо. Одним словом — настоящая мама. И следующие полгода жизни я сидела возле её кровати и отлучалась, только если шла в аптеку за лекарствами. Мне было жутко стыдно перед отцом, но он как никто другой понимал меня и ни в чем не винил. Потом мама поправилась, и я осталась не у дел. Работы по специальности не было, и чтобы не сидеть на шее у родителей, я устроилась кассиром в «Пятёрочку».
2.1
И вот сижу я, молодая двадцатишестилетняя женщина в форме сотрудника за кассовым аппаратом, пробиваю покупателям товар и томно вздыхаю от грусти (работа эта мне не понравилась, хотя коллектив подобрался хороший), а напротив стоит вихрастый высоченный паренёк, протягивающий бутылку дорогого вина. Худющий — страшно смотреть; наверное, если снимет футболку все ребра баз рентгена просветятся. Как его только ветер ещё не снес? Несуразный до ужаса. Руки длинные; рот, как говорится, до ушей, хоть завязочки пришей. И стоит ещё притом широко улыбается. Интересно, ему никто не говорил, что эта улыбка делает его страшней? Или он специально так противно улыбается?
— Паспорт, пожалуйста, — противным занудным тоном протянула я. Вжилась в роль, называется.
Паренька после моих слов перекосило. Всё ясно — несовершеннолетний. Надеялся, что «добрая тётенька продавщица» посчитает его взрослым и отпустит бутылочку без лишних вопросов.
— Не смотри на меня так, пока паспорт не покажешь, алкоголь не продам.
— Мне двадцать шесть! — возмутился он.
Да, так я и поверила. Нашёл дурочку. Если человек высокий (думаю, где-то на полторы головы выше меня), то это не значит, что восемнадцать уже наступило. Сейчас подростки разные встречаются.
— Ладно, как хочешь, Светка, — он опустил взгляд на мой бейджик, — мы с тобой позже поговорим на тему моего возраста. Ты вечером во сколько освобождаешься?
Такое панибратское отношение слегка взбесило. Я вообще-то не одна из его подружек, которая не только стерпит подобное, но и будет довольна.
— Не задерживай очередь! Покупай что-нибудь другое, или показывай паспорт.
— Какая очередь? Никого нет. Всего пару человек.
— Паспорт!
Парень запыхтел.
— Так во сколько, Светик?
— Малышами не интересуюсь. Тема закрыта, — попыталась как можно грубее сказать я, чтобы он поскорее отстал.
Парень хмуро выдохнул, схватил вино, перешел с ним на противоположною кассу. Ох, какие мы нервные! Но и тут его настигла неудача — Ленка тонко пискнула: «Паспорт!» А потом зачем-то голову вжала в плечи. Ничего страшного, не умрёт. Может, меня его мама потом вообще поблагодарит. Мысленно, разумеется. Он обернулся ко мне, словно я виновата в том, что кто-то не носит с собой паспорт, удивленно и часто-часто заморгал и расплылся в широкой улыбке:
— А ты, молодец, Светка. Ответственная вся… Нравятся мне такие.
Фу, какой пошляк! Демонстративно не обратила на него внимания, переключившись на следующего покупателя.
— Толян, где ты ходишь? Почему на кассе застрял? — в зал вернулся молодой симпатичный мужчина, которого я отпустила перед пареньком.
Вот этому человеку я бы без разговоров продала алкоголь. Сразу видно, что взрослый. Лицо вытянутое, покрытое черной стильной щетиной. Впрочем, кажется, я так и сделала — продала.
— Одну минуту, — выкрикнул парень, которого, как выяснилось, зовут Толиком.
Покрутился вокруг своей оси, вернулся к Ленке на кассу:
— Будьте добры «Алёнку», пожалуйста. Побольше.
Нет бы сразу шоколад покупать, а не мучать меня отсутствием паспорта. Однако получив на руки вожделенный шоколад, Толик не поспешил уходить, а вернулся и положил рядом со мной шоколадную плитку со словами:
— Это тебе, вредина моя.
— И вовсе не твоя, — буркнула я, — забери шоколадку, подружек угостишь.
— Оставь себе. Я, если понадобится, другую куплю. Зато, заметь, с «врединой» ты согласна.
Я ничего не ответила, просто дождалась, когда он уйдёт. А шоколадку тут же убрала себе в карман. Зачем добру пропадать?
— А я раньше не спрашивала у него паспорт, — задумчиво протянула Ленка.
— Зря! — и больше мы о Толике не говорили.
