место счастью? Любил ли его хоть кто-нибудь, любил ли он сам? Что он искал в душной пустой темноте? Нет, эта крепость никогда не была его домом, но он пришел сюда и остался. Он пытался вспомнить еще хоть что-то, но видел лишь бушующее пламя и черный дым, его окружали искаженные ужасом лица, а потом приходила пустота… Но несмотря на это, он предпочел бы вспомнить все.
II. Свет хозяина Стали
Утренний лес, безмятежно купающийся в лучах восходящего солнца, дышал свежестью. В тенистых зарослях алмазной россыпью сверкали капли росы. Луга и овраги окутывал бледный серебристый туман.
Вероника, осторожно ступая, медленно шла по только ей одной заметной, заросшей травой и молодым ивняком тропе. В эту часть леса давно не наведывались местные жители, на то были более чем веские причины.
Под ногой раздался сухой щелчок, и девушка замерла. На милом, все еще по-детски наивном личике застыло напряженное выражение. Мгновение, она опустила вниз испуганный взгляд и… выдохнула с видимым облегчением.
Ничего страшного, всего лишь упавшая ветка. Вероника рассеянно и виновато улыбнулась сама себе и, отбросив назад рассыпавшиеся по плечам непослушные русые пряди, побрела дальше.
Она словно плыла в лиловом море. Высокие стебли иван-чая скрывали невысокую хрупкую девушку чуть ли не с головой. Она то и дело останавливалась, подставляя лицо солнечным лучам, золотистыми нитями пробивающимся сквозь прохладный зеленый сумрак.
Несмотря на ранний час, кузнечики уже стрекотали вовсю, а скупое нежаркое солнце средней полосы этим утром припекало, словно на юге. Хотя откуда это знать Веронике? Её домочадцы, еле сводившие концы с концами, не могли и мечтать о поездке на море.
Семь лет назад жизнь ее небогатой, но дружной семьи громом среди ясного неба перечеркнул трагический случай — погиб отец. Вероника, как самая старшая, усердно помогала матери. Еще будучи школьницей, она устроилась на работу, которая, вопреки ожиданиям, приносила не такой уж большой заработок, зато выпивала ее последние силы без остатка.
Тихая и прилежная девушка не любила рассказывать о своих проблемах, никто и помыслить не мог, насколько неподъемная ноша в одночасье рухнула на ее хрупкие плечи. Последнее время учеба давалась ей непросто, а работа и вовсе валилась из рук. Но она молча будет тянуть свою лямку, пока не свалится… А что прикажете ей делать? Отказаться от образования нельзя, бросить работу и повесить все заботы о двух своих сестрах на мать? Невозможно!
С таким настроением только на стенку лезть. Вот и она сбежала куда глаза глядят. А глядели они этим чудным солнечным утром вниз по улице, туда, где тропинка терялась в густой зелени.
Девушка неспешно шла по буйно заросшей высокими травами поляне. Ей все время приходилось быть настороже — смотреть под ноги, когда хотелось просто любоваться окружающим ее, таким невероятно слепящим миром. Поднять глаза к самому небу, где в вышине парили коршуны, сновали острокрылые ласточки и большие черные вороны оглашали окрестности гортанными криками.
Не верилось, что по этому умиротворенному краю некогда прокатилась не одна война, огнем и железом выжигая глубокие, неизгладимые раны на теле земли.
Людской век короток, а память оказалась еще короче. Не сменилось и трех поколений, как ужас стерся, становясь далекой и забытой историей. Но земля долго затягивает свои шрамы. Выросли новые леса. Их зеленые кроны как могли заслонили шеренги окопов и воронки от взрывов воздушных бомб, такие глубокие, что в них до начала лета не таял снег. Под коврами из травы и прошлогодних листьев заснули остатки уничтоженных хуторов. Кем были люди, которые жили здесь? Своими или чужими? Успели ли они спастись или остались похороненные под развалинами своих же домов?
Теперь все неважно… Победителей не судят, проигравшие не вернутся. О прежней жизни ныне брошенной земли могли напомнить лишь заросшие поляны да камни. Развороченные взрывами бетонные укрепления — неведомые серые чудища с торчащими в разные стороны, словно зубы, железными прутами, служили немым укором и напоминанием для живых.
Но опасность все еще лежала на поверхности, прямо под ногами — множество неразорвавшихся снарядов — ими был усеян весь лес. Оставаясь такими же смертельно опасными спустя многие годы, они мастерски скрылись под травой и опавшими листьями. Им предстояло лежать и ждать своего часа, чтобы после стольких лет свершить в конечном итоге свое смертельное предназначение.
Отец — бывалый лесник и опытный охотник, бходя просеку по свежему снегу, свернул со своего обычного маршрута, и таившаяся десятилетиями железная смерть дождалась своего часа. Местные говорили, будто взрыв был такой силы, что поломал несколько вековых лиственниц на опушке старого леса, а грохот от него разнесся на десятки километров.
Мгновенно постаревшая от горя мать строго-настрого запретила Веронике и двум ее младшим сестрам выходить за границы поселка. Вскоре после того как страшная новость распространилась по округе, сезонный поток грибников и охотников постепенно иссяк. Лес одичал. Но годы шли, притупляя страх, а упрямое сосущее чувство все возрастало.
Вероника впервые отправилась в лес, чтобы спустя столько лет увидеть все своими глазами и положить цветы на могилу отца. Не ту, к которой они ходили. На маленьком поселковом кладбище стоял памятник — черная плита с фотографией, справленная на последние деньги и при участии неравнодушных знакомых и соседей. В поселке ее небогатую, но дружную семью любили. Только отца там не было, зато он был здесь — у поломанных лиственниц на опушке старого леса.
Вероника свернула с еле заметной тропы и остановилась. Раньше она старалась не думать о таких вещах, но с годами вопросов становилось все больше, а ответов и вовсе не находилось. Почему отец, знающий каждое дерево в этом лесу, вдруг отправился неизвестно куда, по бурелому, без тропы? Он просто не мог не знать об опасности!
Девушка направлялась к двум поломанным лиственницам в надежде увидеть и, возможно, понять, что подвигло его поступить так неосмотрительно. Но вместо того чтобы получить свои ответы, она нашла нечто совершенно иное.
***
Ступая бесшумно, Вероника пробиралась по пробуждающемуся лесу. Девушка отодвинула от лица жесткие еловые ветки, покрытые серебристыми нитями мокрой паутины. Внезапно прямо из-под ее ног, громко хлопая крыльями, взлетела лесная птица и вскоре скрылась за деревьями. Но вдалеке еще долго слышались ее возмущенные тревожные крики. Вероника остановилась и аккуратно раздвинула траву перед собой — за упругими зелеными стеблями прямо на земле она увидела маленькое гнездо, устланное мягким пухом и былинками, в котором сидела пара пухлых розовых птенцов. Заметив движение, они запищали, раскрывая большие вечно
