это их выбор.
Радует только, что я не такая и ни один из них совершенно не в моём вкусе.
Глава 2. Идиот-великан
Вот сколько раз говорила сама себе: «Лиза, начни заниматься спортом, хотя бы зарядку делай по утрам», столько раз все эти слова пропускала мимо ушей. Спорт — это вообще не моё. Я даже приседать толком не умею. Поэтому и на физру я обычно опаздываю, порой вообще не прихожу, ссылаясь на боль в животе или ещё что-нибудь, большую часть времени сижу на лавке и болтаю с одногруппниками или стою, глядя на бегающих студентов. Обычно моя пара физкультуры заканчивается теми самыми штрафными кругами по залу, а дальше начинается то, что делаю я лучше всего: лень.
Но сегодня наш препод как с цепи сорвался. Он то ли из-за четвёртого курса себя таким деловым возомнил, то ли что, но нагружает так, как никогда прежде. На жалобы о болях не реагирует, отдыхать не разрешает, да даже в туалет не пускает! Мы бегаем на скорость, прыгаем в длину и высоту, сдаём какие-то идиотские нормативы и вообще занимаемся тем, что мне не по душе. Лиске проще, она по выходным в зал ходит, чтобы фигуру поддерживать. А у меня генетически всё неплохо, зачем мне лишние нагрузки? Хотя, если бы я ходила вместе с Лисой — а она давно меня зовет — не выплёвывала бы сейчас свои лёгкие на пол.
Физрук снова свистит в этот чёртов взрыватель мозга, призывая закончить выполнение выпадов по залу. Ну неужели! У меня ноги сейчас отвалятся от этого ада.
— А теперь разбились по парам и идём качать пресс, у вас семь минут до конца занятия, каждый по три минуты должен успеть. Бегом!
— Да твою мать, что с ним сегодня? — рычу, с трудом перебирая ногами в сторону матов, чтобы покорячиться три минуты и наконец свалить из этой преисподней. — Если он каждый раз теперь из-за четвёртого курса так будет отрываться на нас, то я вообще на его пары никогда не приду больше, — делаю большой глоток воды и проливаю на себя из бутылки, споткнувшись о свою же ногу. Майка и так от пота вся прилипла к телу, так теперь и вовсе облепила меня, как вторая кожа. Тихо радуюсь спортивному топу, который всегда надеваю под низ, и стаскиваю майку, желая избавиться от жуткого дискомфорта из-за мокрой вещи.
— Воу, крошка, решила устроить стриптиз? — мимо проходит тот самый Тёма с четвёртого, опять улыбаясь. Чего он вообще постоянно улыбается? У него лицевой нерв защемило?
— Стриптиз только для вип-клиентов, на придурков не распространяется, — пожимаю плечами под тихий смешок Алисы и старательно пытаюсь снова не запутаться в уставших ногах. Ещё рухнуть перед ними не хватало для полного счастья.
— Ты мне напоминаешь мышонка из «Том и Джерри». Такая же крошечная, но дерзишь, — Тёма снова — раздражает — закидывает руку мне на плечо, и рядом опять пристраивается его друг. Егор, кажется. Что надо? Бесят.
— Это не я крошечная, это ты переросток, — я терпеть не могу шутки по поводу моего роста, только если это шутит не Лиска. Ей можно. Ей вообще всё можно. Все остальные будут отправлены мною во все стороны, потому что я и сама, чёрт возьми, знаю, что ростом не выдалась. Я с обычными людьми рядом выгляжу ребёнком, а с этим дылдой так подавно. Какой у него рост? Сорок метров?
— Откуда звук, — прищуривается придурок и смотрит по сторонам, намеренно не опуская взгляда на меня. — Колос, ты слышишь? Пищит кто-то, а кто, не вижу.
— Пошёл ты, — сбрасываю руку со своего плеча и укладываюсь на маты, закатывая глаза, — Лис, давай я первая, садись на ноги.
— Какое скучное предложение, — корчит рожу Егор, наклоняясь к Лисе, и шепчет так, что слышно прекрасно и мне, и его стоящему рядом дружку. — Могу предложить сесть на лицо. Заманчиво?
Закрываю глаза. Нельзя говорить Нежновой такое. Алиса совершенно не соответствует своей фамилии в такие моменты. Она превращается в разъярённую бестию, и стоит только молить всевышних о том, чтобы она устала на физре достаточно сильно, дабы не дать этому хаму в нос.
— Могу дать по яйцам с колена, — шипит она, поворачиваясь к Егору. — Заманчиво?
— Ну вот, — ржёт Артём, похлопывая друга по плечу. — Не одному мне грозит остаться без яиц сегодня, да?
— Можно подумать, они у вас есть, — закатываю глаза и не успеваю опомниться, как к матам меня прижимает просто огромное тело наглого брюнета. Кажется, я его разозлила. Ну прости, придурок, так было задумано.
— Котёнок, ты сильно дерзкая, да? Нам с тобой до конца года встречаться тут два раза в неделю, — рычит он мне прямо в лицо, почти касаясь губами губ. Твою мать, — ты бы прикусила язычок, если не хочешь, чтобы я заткнул тебе рот более интересным способом.
— Свою зубочистку можешь оставить при себе, котёнок, — копирую его манеру общения, стараясь не обращать внимания на противную дрожь. Всё-таки мне не очень комфортно валяться тут под этой горой мышц.
— Савельев, Гаврилова, вам номер снять? — рычит Максим Леонидович, и я дёргаюсь, тогда как Артём ещё раз окидывает меня гневным взглядом и медленно поднимается, но… не до конца. Он остаётся сидеть на моих коленках, чтобы что?
— Всё нормально, Максим Леонидович, — кричит он тренеру, даже не взглянув на того. — Пресс качаем. Да, Гаврилова? — ехидно так улыбается, надеясь, видимо, что я испугаюсь и отступлю. Не на ту напал, великан. Ох не на ту…
— Да, Савельев. Покрепче держи, — рычу и собираю все силы в кулак, чтобы не выглядеть несчастной слабачкой. Поднимаю туловище, оказываясь слишком близко к лицу Артёма, который как назло не сводит с меня взгляда, явно пытаясь засмущать.
Парни привыкли к девчонкам, которые растекаются у их ног ванильным мороженым, и думают, что так будет с каждой, в чью сторону они посмотрят. Такие большие, а в сказки верят.
— Класс, — надо мной раздаётся грустный вздох Лисы, и я виновато смотрю на неё, потому что оставила без пары. — Буду одна.
Она ложится в метре от меня, и на её ноги тут же приземляется тушка Егора, явно довольного собой.
— Не стесняйся, Неженка, мой партнер бросил меня ради твоей подружки, придётся нам быть вместе, — он улыбается и смотрит на недовольную Алису, которой явно эта идея не по душе, но она обречённо вздыхает и сдается: потерпеть осталось пару минут.
— Руками не трогать, — бурчит она, и Егор поднимает руки, выполняя просьбу.
