знакомыми собачниками, я свистнул прилегшего в снег, уставшего пса и двинулся домой.
Кристина уже спала, Наташа же, перемыв посуду, сидела на кухне с чашкой чаю.
- Как дела малыш? Что на работе нового? – я приложил озябшую ладонь к теплому чайнику и понял, что хочу кофе.
- Да, особо, ничего нового…- блондинка приложилась к чашку из-за которой начала старательно хлопать ресницами: - О тебе в основном…
- Что обо мне? Рассказывай подробности, это важно… - я поставил на плиту джезву.
- Да разное. В основном, что ты бандит, убил директора, выбив из него документы, и теперь будешь предприятие на себя приватизировать, после чего откроешь в нем супермаркет и публичный дом. Ну, это, если кратко.
- А то, что директор жив и уехал в командировку – такой вариант народное мнение не допускает?
- Нет. Даже называют адрес твоего строящегося коттеджа, куда ты бедного Григория Андреевича в фундамент замуровал.
- Вам девушка не страшно? – я поймал момент, когда над медным сосудом стала подниматься коричневая шапка и выключил плиту.
- Почему мне должно быть страшно? – Наташа вытянула ножки и дурашливо поболтала ими.
- Ну, к примеру, что кроме драгоценного Григория Андреевича у меня в фундаменте заготовлено место и для тебя?
- Нет.
- Почему нет?
- У тебя коттеджа нет – я бы знала.
- Ну и ладно. А что-то, более реальное рассказывают?
- Нет. – Наташа показала мне маленький кончик розового язычка: - Народ считает, что ты директора не мог оставить в живых. Я, кстати, нашим мужикам сказала, что у меня есть знакомая, которая тебя хорошо знает, и которая уверяла меня, что коттеджа у тебя нет вот теперь наш отдел гадает, куда ты труп дел.
Я мысленно взвыл. Милиция, перекапывающая чьи-то грядки или картофельные поля, в поисках трупа или клада, хороши только в анекдотах. А у меня же реально есть ухоронки, где хранятся вещи. Зачастую, запрещенные в гражданском обороте, и если я не успокою эту волну народного детективного расследования, кто сказал, что через несколько дней ко мне не постучат мои коллеги с постановлением на обыск?
Самое смешное, что я не могу ссылаться на то, что шеф лежит на лечении в немецкой клинике (как ее там, Шаритэ, что ли?) пока не будут закончены обследования и составлен план операции и лечения. По нашему трудовому законодательству, место за больным работником сохраняется только четыре месяца, потом тебя могут просто уволить по соответствующей статье. Поэтому, мы и оформили определенную фору в виде командировки, чтобы был запас дней на лечение и реабилитацию блудного директора.
Следующим утром я попал на территорию завода только около десяти часов утра. Не заходя к себе, сразу направился на «директорский этаж», где обнаружил, что бумажную печать на кабинете генерального директора растерянно ковыряет пальцем бывший директор завода - Арнольд Францевич Бриль. Оглянувшись на приоткрытую дверь кабинета главного инженера, где явно кто-то затих, в предчувствии скандала, я громко высказался:
- А вот нарушение милицейских печатей карается большим штрафом. Здравствуйте, Арнольд Францевич. Хотели о добавках пенсионерам узнать? Так это вам в профком надо.
Каюсь, вчера вечером заехал на завод, наклеил на директорский кабинет печать местного отдела милиции, заодно, дождавшись, когда, моющая кабинет главного инженера, уборщица, ушла в туалет, менять воду в ведрах, подкинул за шкаф с бумагами «прослушку», с двумя импортными батарейками, аналогичных нашей «Кроне», что по моим подсчетом должно было хватить на двое суток работы неутомимого электронного помощника.
Глава 2
Глава вторая.
Январь 1993 года.
Собака на сене.
Локация – Завод.
Поддетая ногтем печать повисла на косяке, я провернул ключ в замке и распахнув дверь, шагнул в кабинет, бросив за спину:
- Проходите, Арнольд Францевич.
- А вы, юноша, не боитесь больших штрафов? – язвительно спросил бывший директор, устремляясь вслед за мной. Но, молодость побеждает в забеге, поэтому я успел усесться в директорское кресло на пару секунд раньше опытного пенсионера.
- У меня голова уже седая, а вы меня юнцом величаете, уважаемый Арнольд Францевич…- я провел рукой по шевелюре, где и правда появились серебристые нити: - Присаживайтесь, где вам удобно...
- Мне, в принципе, удобно сесть в свое кресло… - бывший директор замер за одним из стульев у приставного стола, до белизны пальцев сжав его спинку: - В то, в которое вы уселись…
- Ух ты! Сильная заявка на победу…- мне терять было особо нечего, поэтому я полез в верхний ящик директорского стола, делая вид, что что-то там ищу: - И какие у вас основания претендовать на это место? Насколько я помню, вы его покинули давно и навсегда.
- На предприятие из министерства телефонограмма отправлена, в которой говорится, что меня назначили исполняющим обязанности генерального директора. – Глаза Арнольда Францевича полыхнули гневом: - И вообще, молодой человек, кто вы такой и почему вообще здесь сидите?
- Ну, Арнольд Францевич, не лукавьте, пару месяцев назад мы с вами встречались. Помните, я вам почти час объяснял, почему предприятие не может подарить вам фрезерный станок?
- Не помню… - Бывший директор небрежно отмахнулся ладонью, показывая, что он не запоминает такие мелочи: - Но это не объясняет…
Но я уже звонил по внутреннему телефону.
- Надежда Константиновна! – быстро заговорил я, как только мне ответила начальник заводской канцелярии: - Здравствуйте, Громов моя фамилия. Хочу вас попросить принести в кабинет генерального журнал учета телефонограмм, будьте так любезны.
Через пять минут, прощебетав что-то невразумительное, обвела нас глазами, но журнал положила передо мной.
- Спасибо большое, Надежда Константиновна. – я раскрыл журнал на середине: - Присядьте, пожалуйста, мы сейчас разберемся, и я вам отдам журнал.
Я нашел последнюю заполненную страницу:
- Арнольд Францевич, а кто такой Борисов?
- Это заместитель руководителя
