что осталась совсем одна.
Пока одевалась, не могла отвести взгляд от толстовки Макса. И в который раз задавалась вопросом, почему меня так сильно притягивало все, что связано с ним. Замотала головой, выгоняя посторонние мысли, сложила толстовку в большой пакет и отправилась переодеваться. Дорога до кофейни занимала минут сорок на автобусе, и мне стоило поторопиться, чтобы не опоздать. Злить начальство было себе дороже, ведь работала я там на птичьих правах…
Пока натягивала на себя теплую кофту, одновременно пытаясь отыскать в шкафу зонт, в дверь постучали. Я вздрогнула, выронила зонт и, запутавшись в рукавах, тихо выругалась сквозь зубы. Тихонько подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге мялся Жека — местный алкоголик и мой сосед из квартиры напротив. Безобидный и добрый мужик, бывший вояка, который не смог пережить все ужасы, когда-то свалившиеся на него, и топил свое горе на дне бутылки.
Распахнула дверь и вопросительно уставилась на Евгения, приподняв одну бровь.
— Жень, денег нет, мне за квартиру платить сегодня, — заявила сразу, одергивая полы кофты.
— Даже сотни? — скис сосед. — Лесь, вечером отдам, честно! Ну трубы горят!
— Даже сотни. Я на работу тороплюсь.
— Пошли, провожу, — вызвался Жека, — да и сам прогуляюсь.
— Пошли, — согласилась я.
Сосед не раз защищал меня от местных хулиганов, особенно в первые недели, когда я только переехала. Теперь меня все уже знали в лицо, и те, кто когда-то пытался забрать кошелек, вежливо здоровались. Не без участия Евгения.
Схватила зонт, ключи, сумку и быстро выскочила из квартиры. Жека галантно пропустил меня вперед и потопал следом, громко сопя.
Вдохнув прохладный утренний воздух, я снова заозиралась по сторонам. Ощущения чужого взгляда больше не было, и мне стало казаться, что мои ночные переживания были просто страшным сном или игрой больного воображения. Жека проводил меня до дороги, узрев по пути еще одну нашу соседку — тетю Нину, и направился к ней в поисках заветной сотни на опохмел.
Чуть было не опоздав на автобус, я влетела в задние двери в последний момент и только тогда сообразила, что забыла пакет с толстовкой.
Я становилась рассеянной. И это было плохо. Очень плохо. Утомление и постоянная бессонница давали свои плоды.
Устроилась на заднем сиденье автобуса, прислонившись лбом к стеклу, и смотрела на мелькающую за окном чужую жизнь. Люди за окном торопились, суетились, в автобусе на передних сиденьях кто-то выяснял отношения, а мне казалось, что я нахожусь в вакууме. В какой-то параллельной, искаженной собственной вселенной.
Задумавшись, чуть было не пропустила свою остановку. Вышла из автобуса и бегом понеслась к кофейне. У входа уже стояли Кристина и Таня, переминаясь с ноги на ногу в ожидании Антона, у которого были ключи.
— Привет, — отсалютовала я.
— Недоброе утро, — хмуро пробурчала Таня, — погода отстой, я не выспалась, а рабочий день только начался.
— И еще мы все умрем, да, — по-доброму подколола коллегу Кристина, плотнее закутываясь в джинсовку. — Как дела? — поинтересовалась она у меня.
— Мы все умрем, — улыбнулась я в ответ.
Крис хмыкнула, Таня согласно закивала, а за спиной послышался виноватый голос Антона:
— Девочки, простите, проспал.
— Сегодня ночью точно были магнитные бури, — авторитетно заявила Таня, — все отвратительно спали. Это ретроградный Меркурий.
Антон распахнул дверь, отключил сигнализацию и пропустил нас вперед. Следом подтянулись кондитеры и уборщица, и мы, весело позавтракав всем дружным коллективом, принялись исполнять свои служебные обязанности.
Когда утренний наплыв офисных работников закончился, в кофейне вновь воцарилось спокойствие. И я поймала себя на мысли, что вздрагиваю каждый раз, когда звенит колокольчик на входе.
А ближе к обеду, когда уже окончательно извелась без конца смотреть на входную дверь, в кофейню уверенной легкой походкой вошел Макс. Осмотрел зал своим фирменным равнодушным взглядом, на секунду дольше задержавшись на мне, и устроился за своим любимым дальним столиком.
— Лесь, иди, — подпихнула меня Кристина.
По телу прошла волна дрожи. Взяв меню, я нерешительно подошла к Максу.
— Черный, без сахара? — мягко улыбнулась ему, робея.
— Как доехала? — вместо ответа поинтересовался он, сложив руки на столе и чуть подавшись ко мне.
— Хорошо. Только я Вашу толстовку дома забыла.
— Твою, — он смотрел на меня в упор, кажется, даже не моргая.
— Мою? — окончательно растерялась я.
— Мы на «ты».
— Да?
Господи, что я несу?!
— Да, — Макс выдал что-то похожее на улыбку, а его взгляд потеплел.
Сделала глубокий вдох, беря себя в руки, и спросила охрипшим голосом:
— Что Вам… тебе принести?
— Как всегда.
— Хорошо, — облегченно выдохнув, оставила меню на столе и на негнущихся ногах пошла к стойке бара.
— Что он хотел? — нахмурив брови, недовольно поинтересовался Антон.
— Ничего, — сдержанно пожала я плечами.
— Вы разговаривали.
— Люди иногда разговаривают, Антон, не заставляй клиента ждать.
Коллега недовольно скривился, но шустро сделал кофе. Я поставила полную кружку на поднос и отнесла Максу.
— Спасибо, — отвлекшись от созерцания улицы, поблагодарил он.
— Еще что-нибудь? — формально уточнила я.
— Выпьешь со мной кофе? — огорошил меня Макс.
— Нам запрещено сидеть с посетителями, — ответила я, резко выдохнув.
Макс кивнул, откинулся на спинку сиденья и, побарабанив пальцами по столу, снова повернулся к окну. Подавив в себе порыв сморозить очередную глупость, вернулась к стойке бара под недовольным взглядом Антона.
Макс просидел в кофейне несколько часов. В тот день я часто ловила на себе его внимательный взгляд, стоило только повернуть голову в его сторону. Он выпил три кружки кофе и, снова оставив щедрые чаевые, ушел, на прощание махнув мне рукой.
Ближе к концу рабочего дня на улице снова разбушевалась гроза. Дождь хлестал по витражным окнам кофейни, гремел гром и сверкали молнии, отбивая всякое желание выходить на улицу.
Кристина убежала на час раньше, отпросившись по семейным обстоятельствам, Таню забрал ее парень, а мы с Антоном остались вдвоем. Бариста пересчитывал кассу, а я, тяжело вздохнув, распахнула зонт, сильно сомневаясь, что в такую погоду он мне поможет, и решительно сделала шаг за дверь. В ту же секунду пространство перед кофейней озарил свет фар, и возле меня остановился черный внедорожник. Пассажирская дверь распахнулась, и голос Макса скомандовал:
— Садись.
Я стояла под козырьком кофейни, ежась от порывов ветра, и никак не решалась сделать шаг. Испуганно смотрела на Макса, который недовольно хмурился, видя, что я медлю. Многозначительно приподняв одну бровь, он взглядом указал на пассажирское сиденье.
Одежда уже стала влажной, погас свет в кофейне и потух фонарь над входом. Очередной сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног.
— Лесь, сядь в машину, — громко и настойчиво попросил Макс.
Я неловко
