ниже опустил голову и взял в руки волшебный треугольник, всем своим видом демонстрируя: ребенок сейчас занят, очень занят.
Раздались еще несколько женских возгласов, однако мальчика не ухватили за шиворот, как он боялся, и даже не пригласили на объяснения. Напротив, крики возмущенной родительницы и причитания воспитательницы как бы отдалились, из чего Ариэль сделал вывод: собеседницы, прихватив с собой Мюриэль, удалились в раздевалку. Только-то и всего — стоило волноваться понапрасну?!
Разговор, все еще на повышенных тонах, продолжался из раздевалки, но успокоившийся мальчик перестал в него вслушиваться. Поэтому не сразу уловил, как хлопнула дверь, и гомон внезапно оборвался — наступила тишина, которую лучше всего охарактеризовать как мертвецкую.
— Ариэль! — послышался из раздевалки голос отца.
Мальчик отбросил волшебные треугольники, поднял глаза и увидел выглядывающего из раздевалки отца.
— Папа!
Ариэль бросился к отцу, взял его за большую и теплую руку и вместе с отцом храбро отправился в раздевалку. Как мальчик и предчувствовал, досадная случайность на прогулке не осталась анонимной: дорогу к двери преграждали мама Мюриэль и воспитательница.
— Позвольте! — сказала мама Мюриэль голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Ариэль, оказавшийся чуточку сбоку, видел, как крылья воинственной родительницы трепещут, а кончики волос непроизвольно свиваются и развиваются. С волос уже сыпались отдельные золотистые искры.
— Ваш сын обезобразил мою дочь.
С такими словами мама Мюриэль указала на свою девочку.
— Повернись правой стороной, — приказала родительница.
Мюриэль повернулась названной стороной, демонстрируя шрам в виде сложившего лапки паука.
— Это сделал мой сын? Каким образом? — удивился отец.
Ариэль заметил, что отец говорил тем же ровным голосом, что и сотню мгновений назад, при этом словно превратился в другого эльфа — подозрительного, напрягшегося, приготовившегося к худшему. Отцовские крылья сложились, плотно прильнув к друг другу, а волосы настороженно приподнялись.
— С помощью магии!
Отец расхохотался и обернулся к сыну.
— Ариэль, ты обидел эту девочку с помощью магии?
Мальчик потупил голову, губы его задрожали, а в волосах промелькнула голубая искорка.
— Понятно. Пойди в комнату, поиграй там, пока я поговорю с тетями.
Ариэль прошел в игровую комнату, в которой еще оставалось несколько не забранных родителями детей, и возвратился к волшебным треугольникам. Однако, играть расхотелось. Бушующие в раздевалке страсти слышались превосходно, благодаря совершенной акустике: фразы отца перемежались репликами негодующих женщин.
— Шестилетний ребенок не мог нанести девочке такую рану! Это невозможно!
— Но я сама видела!
— Вы ответите за мою дочь!
— Если это сделал мой ребенок, я готов принести извинения. Претендовать на большее вы не можете. Вам хорошо известно: ответственность за магические действия наступает с восьми циклов.
— Подтереться мне вашими извинениями!
— В таком случае до свидания.
— До свидания? Моей девочке испортили жизнь! Вы шрам видите? Это же девочка, а не мальчик! Как ей жить дальше?
— Ничем не могу помочь.
— Сыночек недалеко от папаши ушел!
— Рекомендую подать в суд на детское заведение. Они недоглядели.
— В суд?! Что значит — мы недоглядели? Кто мог предположить, что шестилетний ребенок в состоянии выполнить магическое заклинание такой силы?!
— Вот и я не мог предположить.
— Но кто-то должен за это ответить? Мать права. Поставьте себя на ее место.
— Этот урод на мое место себя не поставит!
— Предупреждаю, я больше не намерен терпеть оскорблений. Подавайте в суд, если желаете. Но в суде вам не выиграть, предупреждаю заранее. Рекомендую подать в суд на детский садок.
— Эти темные совсем обнаглели!
— Ариэль! — послышался раздраженный отцовский голос. — Мы идем домой!
— Да вы знаете, кем у меня муж работает?!
Обрадованный Ариэль вбежал в раздевалку. Родительница по-прежнему перегораживала выход, рядом с ней, хотя на шаг в стороне, находилась воспитательница. Лица обеих были покрасневшими, крылья за спиной бились мелкой судорогой. Сама Мюриэль стояла спиной ко всем и, уткнувшись в угол, всхлипывала. Ариэлю на какое-то мгновение сделалось ее жалко, но рядом ругались взрослые, да и время было позднее — сегодня, в связи с произошедшей кутерьмой, они подзадержались, — поэтому мальчик занял законное место у папиного колена и приготовился покинуть детский садок. Но выход был прегражден.
— Дорогу, — сказал отец, обращаясь к маме Мюриэль.
Воспитательница чуть, совсем незаметно, но посторонилась, однако родительница не двинулась с места. Ее пышная прическа вспенилась и, приняв угрожающую стойку, заискрилась всеми цветами радуги.
— Вы мне угрожаете? — спросил отец жестко.
В голосе слышалась насмешка, однако Ариэль видел, что отцу ситуация неприятна и, появись такая возможность, отец с удовольствием бы избежал назревающего — впрочем, уже состоявшегося — конфликта.
— Разбирайтесь сами.
С такими словами красная, как стручок перца, воспитательница выскользнула из раздевалки в комнату.
— Теперь вы, — потребовал отец от матери Мюриэль.
— А вы попробуйте.
— Нет, это вы попробуйте меня остановить.
Отец взял Ариэля за руку и, держа сыновью руку чуть позади своего бедра, сделал шаг к двери. В то же мгновение волосы на голове родительницы вспыхнули золотым цветом и удлинились. Вытянувшись на полтора или два шага вперед — поближе к груди противника, — они полыхнули снопом слепящих искр. Чтобы не обжечься, отцу пришлось инстинктивно отступить на пару шагов.
Ариэль почувствовал, как отцовская рука дрогнула от ярости — то есть она, конечно, просто дрогнула, но мальчик был готов поклясться, что именно от ярости. Сверху послышалось шипение, как от испаряющейся в пламени воды. Когда Ариэль задрал голову, то увидел целые снопы фиолетовых искр, полыхающих на голове отца. Затем волосы отца удлинились — почти так же, как за мгновение до этого у мамы Мюриэль, но более резко и мощно. Навстречу отцовским волосам бросилась, с головы родительницы, струя золотистого цвета, но она оказалась намного слабей фиолетовой. Соприкоснувшись полыхающими снопами, один из которых был фиолетовым, а второй золотистым, волосы перепутались и замкнулись в себе.
Мальчик видел, как отцу тяжело, но женщине, если судить по ее внешнему виду, было намного тяжелей. Эльфийка стояла бледная, с посиневшими губами и трясущимися коленями: волосы, тянущиеся с ее головы в гущу битвы, уже начинали пульсировать, что свидетельствовало о нехватке магической энергии.
— Мама!
Рыдая, к эльфийке кинулась Мюриэль. Только тогда, дожав соперницу, отец последним рывком опрокинул родительницу на колени и бросил в объятия дочери.
Быстрым шагом по освободившемуся проходу они с Ариэлем вышли из детского садка.
Мальчик обратил внимание, что все время, пока они спускались по лестнице, волосы отца не переставали искрить и тянуться за спину — туда, откуда можно было ожидать нападения оправившегося противника. Однако, нападения не последовало.
Ариэль и его отец беспрепятственно вышли на улицу и направились к дому.
— Бешеная сука! — прошептал отец.
Он шептал тихо, но Ариэль услышал. Мальчик
