Вериш.
— И вам доброго вечера, сэр. Я вижу, у вас наконец появились манеры.
Микки мучительно покраснел, бросил на отца укоризненный взгляд.
— Ждем тебя в машине, Майкл, — холодно обронил мистер Вериш. — Не задерживайся.
Даже подвезти не предложил, напыщенный гусь. Он ушел, а Мик посмотрел на меня, держа в руке за крученый шелковый шнурок мешочек с приобретением.
— Я видел, вы гнома купили, — заметил я. — И аквариум. Можно прийти посмотреть?
— Можно. Только лучше, когда отца дома не будет. Тебе гном понравился?
— Аквариум. Хотя гнома иметь тоже было бы неплохо. Родители не доставали бы с домашними делами.
— Правда? — заметил с легкой насмешкой Микки, бросив взгляд на мою одежду. — Твоя сестра могла бы тебе хоть рубашки гладить и пуговицы пришить, раз тебе самому неохота.
— Как-то не сложилось. Прогуляться сейчас не хочешь?
— Не отпустят. И завтра тоже вряд ли.
— Твой старик что-то совсем из тебя домашнего арестанта сделал.
Микки пожал плечами.
— Ты же знаешь — уроков много последнее время задают… — сказал Микки и тут же виновато смолк, вспомнив, что меня выгнали со школы.
— Сэр, у вас все в порядке?
На лице Мика отразилось удивление. Я обернулся и увидел сержанта магической полиции. В руке его слабо пискнул датчик.
— Все в порядке, конечно, — спешно отозвался Микки и показал полицейскому мешочек. — Мы купили домашнего гнома. Это от него…
На лице полицейского отразился скепсис. Приборчик его был обращен в мою сторону.
— Руари Конмэл? — спросил он.
Я старательно продолжал делать вид, что мы незнакомы. Хотя сержант, назвав мое имя, явно перегнул палку, нарушая правила о неразглашении принадлежности кого бы то ни было к магическому народу. Мои глаза недобро сощурились.
Бог знает, что теперь подумает про меня Микки. Его отец и так терпеть меня не может, всякий раз выговаривая, что тот связался с малолетним преступником, по которому колония для несовершеннолетних давно уже плачет. А теперь еще и коп из Управления по делам магии.
— Это мой сосед, сэр, — дрогнувшим голосом произнес Микки. — Мы живем в соседних домах.
— У вас документы есть, сэр?
Микки сначала даже не понял, что документы спрашивают у него, а не у меня. Да, действительно, что у меня спрашивать? Если сержант Фалви и так всё прекрасно про меня знает.
Дрожа от унижения, Микки достал пластиковую карточку, удостоверяющую личность, протянул сержанту. Пискнул датчик, прочитав чип.
— Вижу, вы не так давно в Клонмел переехали?
— Да…
Полицейский с непроницаемым лицом протянул документ обратно.
— Прошу прощения, сэр. И будьте осторожны. Тут на рынке хватает всякой шушеры.
И, многозначительно поглядев на меня, ушел. Мик обратил ко мне обалделый взгляд.
— Как он твое имя узнал? — зашептал он. — Он ведь…
— Мик, слушай, давай завтра, ладно? А то тебя отец уже заждался, — я хлопнул его по плечу и спешно ретировался.
Вот ведь влип!
Глава 2
Я проследил, как Микки сел в машину. Мистер Вериш внимательно посмотрел на сына, что-то спросил. Майк быстро ответил, и они уехали. Я вернулся на рынок, чтобы купить имбирных леденцов и рождественской карамели со вкусом верескового меда. После чего направился домой. Шел по темным переулкам, выбирая короткую дорогу, грыз конфетки и думал об аквариуме.
И где гном столько рыб раздобыл? Наверное, прежние гномьи хозяева были так довольны его работой, что щедро приплачивали ему. Вдыхая сырой промозглый воздух, я с тоской думал о дальних странах, о теплых лесах и реках, в которых водилась вся эта красота. Вот бы добраться туда.
Но наша семья летом даже на берег моря не могла себе позволить съездить, даром что тот находился всего в двадцати милях от города. Не говоря уже о том, чтобы добраться до континента. И дело, конечно, было не в деньгах. А в моем новом чертовом кураторе. Я выругался.
Впрочем, одна рыбка у меня жила. В большой жестяной банке, в мутной зеленоватой воде. В таких условиях она должна была давно сдохнуть. Но жила и даже немного подросла. Может быть, потому что я ее хорошо кормил. Тоже жительница той далекой экваториальной реки, что и рыбы гнома.
Какой-то богатый идиот год назад вылил содержимое своего аквариума в унитаз, когда вышел закон, запрещающий держать дома опасных животных. Рыбок этих потом нашли в нашей реке Шур. Плавающих кверху пузом. Там-то я свой экземпляр и поймал, причем в полном здравии. Но что одна моя невзрачная зубастая по сравнению с изумительным собранием домового гнома?
Я вышел из темных переулков в ярко освещенный район Прайор-Парка. Богатые каменные особняки, идеальные, мокрые от мороси газоны и цветники, тронутые красками осени фигурно подстриженные кусты и деревья. Свернул на Эйр-Хилл, прошел мимо такого же благополучного на вид дома Веришей, оказался у своего.
Я прошел по гравиевой дорожке, засыпанной прелыми листьями и хвоей с облетевшей лиственницы. Дом у нас был старый, со всех сторон укрытый от чужих взглядов многовековыми деревьями и кустарником. Серый камень приобрел зеленоватый оттенок из-за мха и лишайника. На крыше росла трава. Деревянные рамы давно потемнели от сырости и времени. В окнах, матовых от многолетней пыли, приглушено горел свет. Открыл отец.
— Ну-ка дыхни, — потребовал он, уловив запах имбиря. — Опять виски пил?
— Нет, — я проскользнул мимо него в дом. — Заглядывал на рождественскую ярмарку.
— Конфеты грыз? — в дверях кухни, уперев руки в бока, стояла моя мать. Ее это, кажется, еще больше огорчило, чем если бы отец оказался прав насчет спиртного. — Ты бы лучше зубы поберег. Еще пригодятся, Руари.
— Лиадан!
На лице отца было написано возмущение.
— А что, Мак, скоро нас так законами прижмут, что выхода иного не будет, — мрачно заметила мать и кивнула на трех крыс, которых я за хвосты держал в руке. — Если уж маленьких зубастых рыбок запретили, то что говорить о «рыбе» покрупнее?
Отец тем временем продолжал меня изучать.
— Снова с соседским парнем общался? Когда Микки узнает, Руари… А он когда-нибудь узнает, — отец покачал головой. — Сколько раз я тебя предупреждал?
Я промолчал и, взяв кусок пирога, протянутый матерью, ушел в свою комнату. Жуя пирог, я склонился над банкой и бросил туда одну за другой крыс. Все дно этого зеленого омута усеивали маленькие обглоданные скелеты.
На пороге дома соседей я оказался на следующий день, как только Майкл вернулся со школы.
— Микки, привет! — я улыбнулся своему приятелю, открывшему дверь.
— Заходи, Руари! — он посторонился, впуская меня в дом.
Я зашел внутрь. Да уж, дом не чета нашему. В нем и раньше-то все было
