и думать. Как только возможность появится я поеду домой.
Такая возможность вскоре появилась. В посёлок вошли американские войска. Иван с удивлением рассматривал американских солдат их вооружение и технику. Потом найдя командира, стал пытаться объяснить ему на ломаном немецком языке, временами от волнения переходя на русский, что военнопленный солдат Красной армии и ему надо попасть к своим. Его отвели в отдельную палатку, рядом с которой валялись куски ткани со знакомой надписью «Ost». В палатке уже было несколько десятков мужчин и несколько женщин. Все они говорили на русском. Через несколько дней их в крытом брезентом грузовике повезли на восток, туда, где стояли части Красной армии.
Грузовик остановился, и снаружи кто-то на чистом русском языке крикнул:
– Эй, остарбайтеры, приехали. Выходи!
Иван, спрыгнув с кузова грузовика удивился, внешнему виду красноармейцев. На них на всех были погоны. На груди у многих были медали и ордена. Ещё поразило обилие техники – танков, грузовых автомобилей и других самоходных машин, каких Иван во время службы в армии не видел, а потому и не знал ни названия этих машин, ни их назначения. Это были самоходные артиллерийские установки, реактивные минометы и другая техника. Всё это вызывало у Ивана гордость за свою страну и огромное сожаление, что он не смог сражаться в рядах Красной армии.
В фильтрационном лагере, куда отправили Ивана вместе с другими бывшими в плену красноармейцами и угнанными на работы в Германию советскими гражданами, к ним ко всем отнеслись весьма прохладно. Но, никто из них на судьбу не роптал и к проверочным мероприятиям включая допросы относились с пониманием.
В один из майских дней Ивана вызвали в штабную палатку, где его встретил гладковыбритый и подтянутый офицер с погонами капитана и двумя орденами Красной звезды на груди.
– Иван Алексеевич, вы утверждаете, что не сотрудничали с немецкой администрацией? – спросил капитан.
– Нет не сотрудничал, – ответил Иван.
– А почему Вас не содержали лагере, а держали без охраны у какого-то бюргера?
– Так этому бюргеру нужен был батрак. Вот он меня и выкупил у начальника лагеря.
– Как это выкупил?
– А вот так … Как скотину какую …
– Вы пытались сбежать?
– Нет.
– Почему?
– До Сибири далеко. Не добежал бы. Да и куда я ни еды, ни нормальной одежды.
– Но вы, из всей нынешней партии одеты лучше всех.
– Да, это он уже под самый конец от страха, перед вами мне отдал одежду своих сыновей и переселил в летнюю кухню.
– От какого страха?
– Боялся, что если русские придут и расстреляют его, если увидят, что он пленного в сарае со скотиной держит.
– Он держал Вас в сарае со скотиной?
– Да.
– Бил.
– Да.
– О почему он тогда отдал Вам одежду своих сыновей?
– Сказал, что они всё равно погибли, а одежда хорошая.
– Он предлагал Вам остаться?
– Да.
– Почему Вы не остались?
– Так у меня дома жена и дети. Мне домой надо хозяйство поднимать.
– А почему же домой, а не в армию например? Или в лагерь?
– Да, какой из меня солдат … а насчёт лагеря – воля ваша, если есть за что отправляйте, хоть после лагеря домой попаду.
Прошло ещё несколько дней, прежде чем Ивана вызвали снова ту самую палатку, где сидел расспрашивавший его капитан. В этот раз капитан был в лучшем настроении.
– Иван Алексеевич, вот тебе документы. Домой как приедешь – встанешь на учёт в местный отдел НКВД. Пусть они решают, что с тобой дальше делать, – сказал капитан, протягивая Ивану документы.
– Понял. Спасибо, товарищ капитан.
– Ну, пока тебе лучше говорить, гражданин капитан. Ну, да ладно – ступай себе с богом. Езжай в свою Сибирь к семье. В тылу сейчас тоже мужики нужны.
Иван приехал домой. Прямо с вокзала он пошёл в районный отдел НКВД, встал на учёт и, получив предписание являться каждый месяц пятого числа для отметки, отправился домой. В деревню Иван пришел уже затемно. Жена не поверила своим глазам, ведь за всю войну она не получила от него ни строчки, даже казенного извещения о том, что он погиб или пропал без вести не было. Мария, так звали жену Ивана, слушала его и плакала, сама не понимая от чего она плачет – от жалости к мужу, который столько вытерпел, от жалости к себе и детям, тоже перенесшим многое за годы войны или от счастья, что муж вернулся домой живым.
Ни в какие лагеря Ивана не отправили. В районном отделе НКВД через какое-то время сказали больше не приезжать на обязательные отметки. Ему не дали статуса участника Войны, но он был не в обиде – главное, что он вернулся домой живым. Односельчане его ни в чем не винили – не он один в плену побывал, а люди, прошедшие войну, прекрасно понимали, какая тонкая на самом деле грань между жизнью и смертью и между волей и неволей.
Всю оставшуюся жизнь Иван прожил в своей родной деревне и работал в колхозе плотником. Он дожил до глубокой старости, поднял своё небогатое хозяйство, увидел, как растут его дети и внуки.
На родной земле растут и ходят по ней без страха за своё будущее.
г. Новосибирск
30.11.2023 – 07.02.2024
