больницу. Она оставалась без сознания и умерла всего шесть часов спустя.
Она не страдала. Дерек был благодарен за это.
Он жил теперь один. После смерти Венди дом с тремя спальнями, который они делили последние сорок четыре года, казался слишком большим. Таким образом, он решил сократить территорию. Он продал дом и переехал в бунгало. Это было хорошее место, в хорошем районе. Большинство жителей были такими, как он; вдовцы, ещё способные позаботиться о себе, ещё не нуждающиеся в переводе в дом престарелых, но уже не способные совершать эти регулярные путешествия вверх и вниз по лестнице.
Дерек мало что знал о Сандре. Он предполагал, что она вдова, как и он сам, но не знал этого наверняка. Возможно, она всегда жила одна. Она показалась ему очень тихой женщиной, очень независимой. Даже немного антисоциальной.
Тем не менее, Дерек всегда дружелюбно махал рукой, когда видел, как она приближается, Тоби выкладывался на полную катушку, а Сандра почти ничего не делала, чтобы помешать ему забрести на лужайки соседнего жильца (не то чтобы она могла что-то с этим поделать).
Именно там Тоби часто занимался своими делами - по-видимому, на лужайке Дерека, чаще всего. Если бы это была чья-то ещё собака, то Дерек наверняка бы что-то сказал. Но поскольку это была Сандра, он всегда держал своё мнение по этому поводу при себе. Он был уверен, что она убрала бы беспорядок, если бы была способна. Но факт оставался фактом: она была неспособна; то, как она волочилась по дорожке - прямые ноги, напряжённая спина - рассказало Дереку всё, что ему нужно было знать о её малоподвижности. Если бы она наклонилась, он сомневался, что она когда-нибудь смогла бы снова выпрямиться. О том, чтобы собирать собачье дерьмо с земли, не могло быть и речи.
Если она не притворялась, конечно. Но Дерек очень в этом сомневался.
Вот так Дерек и начал убирать дерьмо со своей лужайки, а потом купил пакеты для уборки фекалий во время своего редкого визита в супермаркет.
Сегодня, как обычно, Тоби пробрался на середину лужайки Дерека, присел на корточки, выгнул спину и сбросил прямо на траву дымящуюся какашку. Сандра, как обычно, улыбнулась и коротко помахала рукой, на что Дерек ответил тем же. Затем Сандра и Тоби ушли, ковыляя и убегая соответственно.
«Она могла хотя бы извиниться. Ей не нужно было выглядеть такой довольной собой».
Дерек всегда любил выждать минуту, прежде чем идти наводить порядок; он не хотел, чтобы Сандра увидела его и подумала, что он невежливый. Не то чтобы это было невежливо. Это с её стороны было невежливо позволить своей собаке использовать лужайку в качестве собственной ванной комнаты. Тем не менее, он никогда ничего не говорил об этом.
Тем не менее, он подождал минуту.
Снаружи светило солнце. Это был приятный день, несмотря на весь дождь, который у них недавно был. Воздух был тёплым, если не немного влажным. В тапочках Дерек пересёк лужайку, на ходу засунул руку в пустой пакет для фекалий. На месте он присел, подобрал какашки (они были мягкими, липкими и совершенно неприятными), вывернул пакет наизнанку, завязал ручки узлом и бросил во внешний мусорный бак.
Дерек уже собирался вернуться домой, когда откуда-то с улицы донёсся пронзительный крик.
Сначала у Дерека в голове пронеслась тысяча вопросов - Кто? Что? Как? Почему? - ни на один из которых, казалось, не было никакого ответа. Но затем, когда крики продолжались, он понял, что любой ответ будет совершенно неуместен. Ему просто нужно было что-то сделать.
Он быстро побежал по лужайке, выгнув пальцы ног вверх, чтобы тапочки не упали с ног и не оставили босиком ноги на тротуаре. Когда он бежал по улице, он обнаружил, что его коленные чашечки начинают гореть - без сомнения, досадный побочный эффект старения. Тонкие изношенные подошвы его тапочек мало амортизировали его ноги, когда его пятки стучали по тротуару.
Тридцать секунд спустя Дерек свернул за угол у последнего бунгало в их ряду. Сразу же он увидел, кому принадлежал крик.
Это была Сандра.
Она стояла над открытым водостоком, тяжёлая чугунная крышка люка как-то сдвинулась в сторону. Шнур вытяжного поводка уходил в темноту внизу.
«Эта глупая собака, должно быть, упала!»
Или, возможно, нет. Сандра откинулась назад, её лицо было напряжённым, как будто она изо всех сил пыталась удержать пластиковую ручку поводка. То, как она выглядела, напомнило Дереку обо всех тех временах, когда он рыбачил в юности, когда он и его отец сражались за превосходство над форелью под поверхностью озера, отчаянно пытаясь не отпустить удочку. Он бросился к ней.
- Что происходит? - спросил он, как будто это она что-то делала не так.
Он, конечно, не получил ответа; Сандра была слишком занята борьбой, чтобы уберечь свою бедную собачку от утаскивания в глубины преисподней.
Дерек мог видеть, что поводок туго натянут, полностью вытянут, в рукояти не осталось провисания. Сандра раскачивалась взад-вперёд на пятках, будто что-то пыталось её притянуть.
«Что, чёрт возьми, происходит?»
Не было времени на такие вопросы. Дерек приступил к делу. Он сделал круг позади Сандры и обнял её за талию, потянувшись вперёд, чтобы ухватиться за поводок одной рукой, его пальцы сжались вокруг пластикового корпуса, а другой рукой он схватил её слабые запястья. Вместе они крепко держались. Дерек чувствовал силу того, что было на другом конце поводка, тянущего изо всех сил.
«Иисус!»
В конце концов, это было похоже на те рыбалки! Внезапно, мгновенно сила была разорвана, и Дерек и Сандра отлетели назад на асфальт. Оба локтя Дерека больно врезались в твёрдую поверхность, кожа содралась. Но всё было хорошо; с ним всё будет в порядке - его больше беспокоила Сандра и тот факт, что она могла сломать бедро. К счастью, он смягчил её приземление.
Но Сандра, похоже, совершенно не интересовалась собственным благополучием. Она была полностью сосредоточена на шнуре вытяжного поводка, который скручивался обратно в рукоятку.
Дерек смотрел, как полосатый шнур вылетает из водостока, волоча за собой грязь канализации внизу. А потом появился собачий ошейник.
Но без собаки.
Тоби не было.
Сандра подняла ошейник, её дыхание было сбито тяжёлыми рыданиями.
Дерек не мог поверить своим глазам. Ошейник был разорван в клочья. Материал потрепался по всей длине, куски порваны по бокам, лоскуты высохшего нейлона болтались свободно. Больше всего огорчило то, что он был пропитан кровью. Казалось, что к промокшему материалу прилипла даже маленькая полоска плоти, а то, что осталось от собачьей шерсти,
