Блейз уже пару месяцев томно вздыхал по Грейнджер и перестал скрывать это от Малфоя, когда всему Министерству стало известно, что она и Уизли порвали отношения. Драко совершенно не верил в их союз, но он был бы плохим другом, если бы не поддержал Блейза в его намерении.
— Удачи.
Всё началось еще спустя пару минут. Сначала вышел Министр Магии — Кингсли Бруствер — и прочитал огромную и скучнейшую речь, содержание которой Драко мог бы уместить в два предложения: «Время после войны трудное, но мы справляемся, операция прошла отлично. Спасибо каждому, кто нам помогает». После Кингсли объявил, что Гарри Поттер хочет что-то сказать и спустился со сцены. Драко сглотнул.
Поттер появился из-за кулис под звук аплодисментов и свистов, ярко улыбаясь. Драко поежился: это была явно дежурная улыбка Поттера для его поклонников, и несмотря на всю яркость, она была обезличена и совершенно ему не шла. Поттер за четыре года изменился. Малфой, конечно же, видел его новые колдо в газетах и замечал его где-то в коридорах Министерства, но никогда особенно не вглядывался — такой потребности не было, тем более он упорно собирался не думать о золотом мальчике. Сейчас Гарри выглядел более мужественным. Теперь вихрь на голове представлялся менее ужасным, тело более стройным, а движения казались куда более уверенными. Гарри Поттер по-настоящему стал лидером — тем, кого хотел видеть в нем весь магический мир.
— Здравствуйте, — мягко поздоровался Поттер, небрежно помахав рукой. Волшебники постепенно замолчали. — Прежде чем поделиться новостью, я бы хотел сказать спасибо моим сослуживцам, которые прикрыли мне спину на этом задании, — Гарри уделил внимание каждому (а их было трое), рассказав, кто и где отличился. Драко на это лишь недовольно фыркнул. В очередной раз. — Спасибо вам, друзья! — наконец Поттер закончил хвалить своих коллег. — А теперь к самому главному. Как вы знаете, Аврорат значительно продвинулся в своей работе и увеличил раскрываемость преступлений почти на пятнадцать процентов в сравнении с предыдущим годом. Однако, зная работу изнутри, вынужден поделиться с вами, что некоторые дела занимают большое количество времени только из-за бюрократии и сложности взаимодействия между отделами. Поэтому, посовещавшись с Министром Магии, мы приняли решение открыть отдел особых преступлений, иначе ООП, где соберем лучших среди лучших, — Гарри лукаво улыбнулся. — В ООП должны служить волшебники из разных департаментов и отделов. Мы ждем авроров, хитвизардов, оурмс-ов, охотников, коллег из департамента исследований, а также общественных связей. О, и зельеваров, конечно, — Драко прикусил губу, прищурившись. Конечно, зельевары последние в списке. Поттер как будто посвящал весь монолог Драко и пытался в очередной раз его унизить, хотя это, разумеется, было не так. Вряд ли Поттер вообще знал, что Малфой сейчас сидит в этом зале. А Гарри тем временем продолжил: — Всего ООП рассчитан на десять человек, включая меня, как руководителя отдела. Заявку на вступление может оставить любой работник Министерства. Мы обещаем, что рассмотрим каждую. Спасибо!
Гарри кивнул в знак благодарности, что его выслушали. В зале раздались еще более бурные аплодисменты, чем когда Поттер только пришел. Видимо, объявление о наборе в новый отдел взбудоражило всех не на шутку. Гарри ушел со сцены и народ начал собираться, особенно оживленно обсуждая услышанное.
— Работать под руководством Поттера, — на этот раз фыркнул Блейз. — Такая себе идея.
— Только идиот согласится на подобное, — кивнул Драко, вставая со своего стула. — Идем?
— Да, сейчас, — Блейз опасливо взглянул в сторону Грейнджер, которая стояла в центре зала и разговаривала с кем-то из какого-то отдела (с кем-то, на кого Драко было плевать). Он вздохнул.
— Ладно, иди. Я подожду тебя в коридоре.
Драко протиснулся сквозь толпу и, наконец, покинул зал. Только оказавшись в коридоре, он понял, как ему не хватало свежего воздуха. Малфой глубоко вдохнул и выдохнул: неприятно заболела голова. Он прислонился к косяку двери, наблюдая, как вываливаются волшебники из Большого зала, широко жестикулируя. Конечно, для многих из них работа с Поттером — предел мечтаний. Для Драко же пределом было совсем не видеть его, не слышать о нем и не говорить о нем никогда и ни с кем. Поэтому, разумеется, он даже и не подумал бы заполнять чертову заявку, хотя он уверен, что прекрасно бы подошел в команду. Просто потому что он лучший в своем деле. И как бы Драко себя ненавидел, с очевидным фактом он не согласиться не мог.
Драко чуть наклонился, заглядывая в Большой зал. Людей внутри почти не осталось. Лишь Грейнджер, которая уже с явным раздражением слушала кого-то и кивала, явно желая исчезнуть со своего места, этот кто-то, очевидно пытающийся в чем-то убедить собеседницу, и Блейз, неловко переминающийся с ноги на ногу буквально в метре от них. Драко хмыкнул и снова откинул голову, прижимаясь к двери. Блейз так безнадежно влюблен, что даже глупо, что он может думать, что у него есть шанс. Драко прекрасно знает, что у таких пар шансов не бывает. Невозможно в пучине ненависти прорастить любовь — как ни старайся. Это Драко знал наверняка, поскольку с успехом взращивал ненависть к себе годами в человеке, в которого был безбожно влюблен. И теперь оказался один, уверенный на все сто процентов, что ненависть никогда не заменит дружба. А уж тем более любовь. Драко сделал все, чтобы его ненавидели — и возненавидел сам себя.
— О, Малфой, — внезапно в дверях показалась темная макушка, круглые очки и отвратительно помятая мантия. Кто был в ней — Драко не хотел бы этого знать. Он мгновенно дернулся, отпрянув от двери и понадеялся раствориться, однако такой магией он не владел.
— Поттер.
— Что ты здесь делаешь? — в голосе Гарри сквозила некоторая растерянность, смешанная с презрением и глупостью. Впрочем, может, Драко просто так показалось.
— Пришёл убедиться, что ты еще не помер, — Драко был крайне удовлетворен своим дерзким ответом.
— Ты что, работаешь в Министерстве? — Гарри проигнорировал едкость, отчего Малфой почувствовал, как его удовлетворенность разбивается на маленькие осколки — до чего неприятно. Драко почувствовал злость, застрявшую где-то в горле, и он бы не смог потом сказать, что его так взбесило. То, что Поттер его опять игнорирует? То есть он, конечно, говорит с ним, но явно хочет знать ответы только на свои вопросы и пытается действовать с напором, будто Малфой на допросе. И, вообще, что может удивительного, что Драко работает здесь? Настолько отвратительно, что Пожирателя Смерти (пусть и бывшего) допустили к министерским тайнам? Неужели Гарри ни разу не видел его в коридорах или в кафетерии, когда возвращался со своих
