Я ведь сам — нелегальный агент, а спрашиваю у нее такие вещи. Более конкретного палева придумать сложно. Но, честно говоря… Не пошло бы все на хрен.
— Почти никакой. — Александра Сергеевна решила все-таки ответить. — Термин «крот» начали использовать в Комитете. Это — агент, глубоко внедрённый в структуру противоположенных сил. Как правило, он поставляет особо важную, засекреченную информацию. Обычно, его вербуют до того, как он займет должность и получит доступ к сведениям. А «нелегал»… Человек, которого готовят на Родине, и потом отправляют в противоположный лагерь.
Не дожидаясь, что я выдам еще, Комарова резко открыла дверь кабинета и выскочила в коридор.
Глава 2
В которое снова фигурируют исторические личности
День по итогу получился у меня загруженный. Вернее, оставшаяся часть рабочего дня, учитывая опоздание. Может, это даже хорошо. Я хотя бы отключился от тех проблем, которые уже есть, и тех, которые крайне неожиданно свалились в виде очередного трупа. Фраза про скелеты в шкафу заиграла новыми красками.
Правда, у Беляева это ещё не скелеты, а всего лишь убитые неизвестно кем граждане, количество которых неуклонно растёт. Однако, и данный факт уже не вызывал сомнений, я превращаюсь просто в какого-то вестника смерти. Пусть косвенно, но люди гибнут по моей вине. За одним не досмотрел, вторую проворонил, теперь еще третья пополнила печальный список. И это не считая перспективы в очень ближайшем будущем увеличить злосчастный список еще на две персоны. Сознательно.
Единственное, что продолжало крутиться в мыслях, и избавиться я от этого никак не мог, вопрос — как гадский Максим Сергеевич планировал спасти свою задницу после убийства Фиделя Кастро? Вот тут не получалось отключиться вообще никак. Чем больше думал, тем сильнее верил, Лиличка знала о планах Беляева. Уж не потому ли ее убили? И если смотреть с данной точки зрения, то вектор возможной вины показывал в сторону Маркова. Или я слишком предвзято отношусь к Белобрысому, или он замешан в смерти актрисы. Теоретически времени у него было слишком мало. Вряд ли успел бы. Но с другой стороны, хрен его знает… Может, Марков вообще не один. В том смысле, что есть еще кто-то из агентов ЦРУ рядом.
Все эти размышления в моей голове происходили сумбурно и достаточно смазанно. Потому что, едва Комарова покинула кабинет, практически сразу явился Калинин.
Владимир Александрович выглядел грустным и тоже слегка помятым. Даже, наверное, озадаченным. Опечаленным. Расстроенным. В общем, выглядел он как человек, у которого жизнь дала трещину. А ещё, как только Калинин появился на пороге, я почувствовал запах несвежих возлияний. Вчера начальник отдела, скорее всего, прибухнул. Люди обычно пьют в двух случаях. Либо с радости, либо с горя. По внешнему виду Калинин был от радости очень далек. Я бы сказал, быстрее у мужика имеются проблемы. Странная тоже история. Жены нет, семьи нет, а проблемы есть.
— Максим Сергеевич, вот и Вы… — Сообщил он с таким кислым лицом, будто отсутствие меня порадовало бы его гораздо больше. — Ждал Вас с утра. Но что-то не дождался.
— Володя, серьёзные дела были у твоего руководителя. — Я внимательно изучал припухшее лицо начальника первого отдела.
Он, конечно, постарался скрыть последствия, и, возможно, на это никто не обратил бы внимания. Просто мне сейчас подозрительным кажется все. Даже случайные прохожие. А к Владимиру Александровичу вопросы уже имелись. Есть, о чем задуматься.
Калинин завис, уставившись в одну точку. Потом кашлянул в кулак и осторожно поинтересовался.
— У какого руководителя?
— Так…ясно… — Я выбрался из-за стола и подошел к особисту. — С образным мышлением у нас туго. Идем, посмотрим, что там готово, а что, не дай бог, не готово. Сегодня должны приехать сотрудники Комитета, как ты помнишь. Хотят убедиться в нашей компетентности.
— Подождите…– Калинин прямо зациклился на моей фразе. — Какое руководство, не пойму. Еще кого-то принесло?
— Владимир Александрович… — Я вздохнул, положил ему руку на плечо, а потом, проникновенно заглянув в глаза, ответил. — Хрен с ним, с руководством. Все, кому нужно, уже здесь.
Калинин «завис» еще больше. У него даже рот немного приоткрылся. Видимо, он пребывал в шоке от крамольности моего высказывания. Столь неуважительное отношение к неведомому начальству поразило его до глубины души. Он не мог никак сообразить, что я вообще изначально говорил о себе.
Может, даже, начальник первого отдела продолжил бы эту волнительную тему тему, но дверь в кабинет снова открылась и на пороге появился совершенно незнакомый мне мужик. В принципе, несмотря на огромное количество людей, трудившихся на заводе, большинство из них уже примелькались. Хотя бы отдаленно казались «своими». Этого товарища я видел впервые. Зато он наоборот вел себя слишком уверенно. Даже не постучал перед тем, как войти.
Выглядел гражданин лет на пятьдесят. Крепкий, с залысинами, в приличном костюме. То, что костюм приличный, я после своего недолгого пребывания в новой жизни уже мог понять с первого взгляда. Хорошо сделанную вещь здесь сразу заметно. Сидит идеально. Так понимаю, штучная работа портняжной руки.
— Аааа… — Калинин, обернувшись, увидел посетителя и радостно улыбнулся. Даже запах перегара пропал. Всосал он его в себя, что ли. — Так вот, о ком речь…Шутить изволите, Максим Сергеевич…я думал и правда, кто-то по нашей линии прибыл. А вы вот про кого. Алексей Андреевич!
Володя раскинул руки и шагнул к незнакомцу.
— Я думал, Вы завтра, вместе со всеми прибудете. — Продолжал заливаться он соловьём.
— Ни в коем случае! Я должен убедиться, что все готово! — ответил мужик, а потом с таким же энтузиазмом размахнулся конечностями и двинулся навстречу особисту.
Мне показалось, еще немного и они реально обнимутся. В памяти сразу всплыло огромное количество кадров, на которых генсек с густыми бровями крепко и смачно чмокает всех подряд. Надеюсь, у них здесь не заведено повторять привычки большого босса… К счастью, обошлось простым рукопожатием. Однако, легче мне не стало.
Появившийся в кабинете человек явно был из числа важных персон. Иначе с хрена Калинин начал лить ему елей в уши? Точно большая шишка явилась. Но я, естественно, понятия не имел, кто это. И еще не имел понятия, знаком ли был с мужиком Беляев. Соответственно, не ясно, как мне себя вести. Сейчас кинусь демонстрировать радость, а мы вообще первый раз видимся. Или наоборот. Промолчу, а он какой-нибудь мегакрутой тип и наш с Беляевым лучший друг.
— Ну, что…– Алексей Андреевич повернулся ко мне, будто прочитав мои же мысли, и широко улыбнулся. — Максим Сергеевич…сколько лет, сколько зим…Крайний раз в Москве виделись. То́лком даже не успели поговорить. Все на бегу…
Он протянул руку, которую пришлось пожать. При этом я, как последний идиот, тоже улыбался. Ну… один вопрос выяснили. Мы знакомы. Осталось понять, кто это, вообще?
— Пройдем в цеха́? — Спросил новоприбывший товарищ почему-то меня.
Значит, реально знакомы. Он понимает, кто из нас двоих с Калининым главный. Я кивнул, мысленно проклиная эту чёртову делегацию вообще и команданте в частности. Острову Свободы тоже достались пара матерных слов. Если бы не приезд Кастро, очень до хрена проблем остались бы в стороне.
— Как Ваш отец? — Спросил вдруг Калинин с очень серьёзным лицом. — Слышал, сдает старик…
— Ну, так…годы…– Незнакомец покачал головой и даже пару раз прищелкнал языком. Мол, так ему сильно жаль.
У меня же в этот момент возникло одно единственное желание — притвориться больным, спящим, можно даже мёртвым. Все равно на трупы нынче сезон.
Сложилась ситуация, которой я изначально ждал и боялся. Как только очнулся в чужом теле, знал, рано или поздно это произойдёт.
Вот есть человек, с которым Максим Сергеевич точно был знаком. А я вообще не понимаю, кто это. И сейчас, в любую секунду может получиться очень дебильная ситуация. Алексей Андреевич, например, задаст какой-нибудь вопрос, а в ответ получит — «ни хрена». Ибо чтоб ответить, нужно понимать, о чем речь. А как я могу понимать, если работа не моя, о самолётостроение не знаю ни черта, и вообще, из прошлых воспоминаний есть лишь те, которые связаны либо с Комаровой, либо с шпионажем.
С Калининым было проще. Для Калинина я — начальство. Все странности моего поведения он списывал на блажь и дурь руководства. Здесь же — ситуация иная. Алексей Андреевич мне явно
