мысли, навсегда останутся в моей голове, и возможно, когда я полностью утону – там, в глубине, будут звучать эти строки.
А я знаю, если утону, то уже не смогу выбраться, и что тогда будет – это на самом деле страшно представить.
Музыка звучала, а мои мысли все больше наполнялись невеселыми размышлениями.
Почему я уверен, что этот отпуск мне поможет? Да, черт, я ни в чем не уверен. Невозможно осознать, что ты ничтожество и не можешь бороться даже с самим собой.
Я всегда задавался вопросом: когда это началось, с какого момента меня начало засасывать?
С того момента, как от нас ушел отец, когда мне было тринадцать? Или с того момента, когда в пятнадцать я узнал, что он умер, танцуя на крыше с нашей семейной фотографией пьяный, оступился и упал с двадцать первого этажа?
А может тогда, когда я узнал о предательстве девушки? Предательство – вещь, которую я никогда не прощаю. Ха, а знаете, мы с ней друзья, причем у нас отличные отношения, как у друзей, мы часто гуляем вместе. У нее новый парень, с которым я знаком, и мы тоже прекрасно дружим. Только вот чувства все ещё есть! И у нее, и у меня. Как бы это хорошо не пыталось скрыться. Только вот вместе мы уже никогда не будем, потому что предательство я не могу простить, как бы ни хотел, вернее простить могу, но вот быть с человеком – уже нет.
Хм, а может все началось с того момента, как у мамы нашли рак? И мы боролись пять лет, и в итоге, я до сих пор иногда не верю, смогли победить.
А может все началось тогда, когда я понял, что уже поздно? Что меня уже не спасти? Что я умираю, хоть и морально. А что будет после, когда все закончится? Что со мной будет?
И я пытаюсь бороться, даже не столько ради себя, сколько ради мамы. Удара от папы, причем двойного, ей хватит.
Вот я и ищу, как утопающий соломинку, хотя почему как, девушку, в надежде, что она спасет меня.
– Митя, ужинать будешь?
– Что? В смысле ужинать?
– Я будила тебя обедать, но ты, видимо, крепко спал и не слышал.
Но я то знаю, что не спал. Ещё один минус моей "болезни" – я выпадаю из реальности, из времени. Это тоже пугает, я вроде задумываюсь на несколько минут, а все вокруг теряет смысл: нет звуков, цветов, нет ничего. Я, мой разум как будто оказываются не рядом с телом, живут и действуют по законам времени, а тело как парализовано. Иногда мне кажется, что когда я "умру", такое состояние просто станет постоянным.
– Да, я проголодался.
– Пюре будешь?
– Не откажусь.
– Смотри, а у Вики карты есть, не хочешь сыграть?
– Я не против. Вика, ты то сама хочешь?
– Почему нет?
Я заглянул в глаза девушки. Там ничего нет. То есть там много всего, но сомневаюсь, что она моя судьба.
Вдруг поезд резко затормозил. По громкой связи объявили, что стоянка целых 40 минут.
– Ого! Я пойду прогуляюсь, Митя, пойдешь?
– Не.
– А ты, Вика?
– Тоже что-то особого желания нет.
– Какие вы противные.
– Ма, мы в карты поиграем.
– Как хотите.
Она гордо задрала голову и вышла. Обожаю свою маму за ее чувство юмора.
– Эм… Так будем играть?
– Да, прости, задумался. А давай на раздевание?
– Что?
– На раздевание.
– Но… А вдруг твоя мама зайдет?
– Тебя только это волнует?
– Нет. Просто…
– Да ладно тебе, давай!
– Хорошо.
Игра началась. Вика проигрывала в пух и прах. Один раз я даже поддался, чтобы ей не было так обидно.
По итогу, спустя всего двадцать минут, девушка сидела передо мной в одном белье. А я смотрел на нее и понимал, что она абсолютно не привлекает меня. Вроде симпатичная девушка с формами, а меня почти не тянет к ней.
На этом я решил закончить игру, хоть и видел, она не против продолжения.
– В общем: ты проиграла в сухую… Почти. Можешь одеваться, а то скоро мама придет.
– Ну, ладно.
Тихо и немного расстроено отозвалась Вика.
Я сделал вид, что не заметил в ее голосе грусти, и как ни в чем не бывало, пошел за чаем.
– Тебе взять?
– Не надо, я не хочу.
По-моему, на меня кто-то обиделся. Ну, и пускай, зато не буду давать лишних надежд, не только ей, но и себе.
Весь оставшийся вечер Вика охотно общалась с моей мамой, а на мои вопросы отвечала сухо и сжато.
Ой, не очень то и надо, я ушел к себе наверх.
Музыка снова полилась мне в голову, и на место обыденным мыслям пришли лично мои, откуда-то издалека.
Зачем люди встречаются? Вот возьмём Вику: мы увиделись с ней здесь и больше никогда не встретимся. Для чего была эта встреча? Кому она нужна?
А с проводницей? А с девицей с такси?
Люди встречаются, чтобы больше никогда не увидеться. Это настолько странное явление, что не поддается объяснению.
Чтобы изменилось в моей жизни, не встреть я этих девушек или любых других? Ничего. Пару воспоминаний, а многие даже не остались в памяти.
Зачем?
С этим вопросом я погрузился в сон.
Утро началось с возгласа мамы:
– Пока, Викуля, удачи тебе. Я передам Мите, что ты попрощалась с ним.
– Не надо.
Едва слышно пробурчала девушка.
– До свидания, Светлана Анатольевна. Вам тоже удачи.
Дверь купе хлопнула. Только после этого я спустился вниз.
– И чем же ты так обидел бедную девушку?
В лоб начала мама, как только я очутился на ее уровне.
– Тебе не понравится.
– Нет уж, ты расскажи.
– Не важно.
– Дмитрий…
– Вот только не начинай, пожалуйста. Я сказал, не важно. Если бы Вика хотела – сама бы все рассказала.
– Может ты и прав, это ваше личное дело.
– Не надо обижаться.
– Все в порядке.
– Ма…
– Все хорошо. Садись, ешь.
Замечательно. Теперь я точно знаю, зачем появилась Вика: чтобы испортить маме настроение. Чудно.
Бутерброды, которые мне сделала сама, были буквально пропитаны ее обидой, по крайней мере, мне так казалось.
Три часа мы не общались с ней вообще, ни у кого не было особого желания.
Только когда мы уже подъезжали к Сочи, я снова заговорил.
– Мам, не надо обижаться, хорошо.
– Сына, помоги сумку достать, пожалуйста.
Ясно. Ладно, будем ждать.
На перроне нас встретил водитель, которого прислал отель, в котором вы поселились.
Приехали мы рано, поэтому решили, что в пять вечера уже
