ответила богиня.
— Мне не нужны шутки, что ты предлагаешь? — в круг богов вошёл статный мужчина с выправкой бывалого воина. Лысый, белая кожа и чёрная ряса до пола. Чем-то он напоминал погибшего Гримнира, и я понял на кого смотрю. Бог смерти.
— А ты не такой страшный, как я представлял, — едва слышно сказал я, но меня услышали. Боги повернулись в мою сторону и внимательно рассматривали мою тушку.
— Наследник Трора, — задумчиво протянул Летандер.
— И мой бывший первожрец, — сказала Мистра и устало улыбнулась мне, — В том, что вы воскресли, основная заслуга принадлежит ему.
Несколько богов недовольно скривились после слов Мистры, некоторые наоборот перестали смотреть на меня как на кусок непонятной субстанции. Большинство вообще никак не отреагировало на слова Мистры. Конкуренция среди богов никуда не делась, даже спустя тысячи лет после их забвения.
— Новый Защитник, — хмыкнул Валкур, — Никогда бы не подумал, что увижу нечто подобное. Всегда воспринимал в этой роли только Трора.
— Ага, особенно когда он убивал вас десятками, — сказал Миркул — Бог смерти.
— Можно подумать тебя избежала эта участь, — хохотнул уже знакомый мне «минотавр», чьего имени я до сих пор не знал.
Миркул сверкнул взглядом в сторону зверобога, но тот лишь ещё сильнее растянул усмешку.
— Стоп! Мы не в том положении, чтобы устраивать склоки, — сказала Мистра.
— Расскажи это сучке Ллос, — сказал Летандер и в ответ на эти слова большинство богов одобрительно закивали. Похоже, отношение к богине паучихе в божественной компании не самое радушное. А чего собственно ожидать, когда она бросила всех в разгар битвы…
Хорошо, хоть я настоял на передачи двухсот тысяч воительниц дроу до начала ритуала. Уверен, сейчас бы я не получил ничего. В лучшем случае меня бы высмеяли, а скорее всего, постарались убить. А так, в подземном городе дроу на север от Дальнего сейчас сосредоточена большая сила, которой не грех воспользоваться.
Надеюсь, они выжили, учитывая последние события.
— Нам нужно выработать план действий, — сказал Летандер.
— Нам нужно на север в горы, — я махнул в сторону едва заметных горных хребтов.
— Зачем? — удивился Валкур.
— Мне нужно спасти сестру, — сказал я. Мистра тут же поняла, о ком я говорю, согласно кивнула.
— Тебе не кажется, что сейчас не время решать семейные проблемы? — спросил Миркул, — Речь идёт о существовании мира, а ты хочешь мчаться спасать одну единственную смертную.
— Да, — нахмурился я, — Тогда разворачивайте корабль, будем отбивать мой город и два первохрама. Мой и Мистры.
Я махнул в сторону берега, где нас поджидала ревущая толпа хаоситских тварей. Мне удалось повидать большие сражения, некоторые можно назвать грандиозными, но ни разу я не видел столько врагов. На десятки километров вперёд всё было заполнено разномастными тварями.
— Младший бог, ты забываешься, — сказал мне Миркул.
— А не пойти ли тебе… — резко ответил я, так как уже не осталось моральных сил на долгие перепалки. Да и задолбало, что каждый считает своей обязанностью поставить меня на место, хотя я толком никогда не перехожу границы кардинально. А зачастую веду себя очень даже дружелюбно, если ко мне относятся так же.
Бог смерти нахмурился и вокруг него появился чёрный ореол.
— Миркул! — в один голос сказали Мистра и Летандер.
— Не стоит начинать со склок, — сказал Валкур. Бог морей смотрел на бога смерти тяжёлым взглядом.
— Позже, — сказал Миркул.
— В любое время, — ответил я, а после этого обратился к Валкуру, — Можешь перегнать корабль поближе к горам. Если мне никто не хочет помочь, значит, я отправлюсь спасать сестру самостоятельно.
— Дело не в том, что мы не хотим, мы не можем. На схватку с Всеединым мы потратили все наши силы и нужно ждать, когда они восстановятся. В отличие от тебя у нас сейчас нет последователей, и наша сила восстанавливается очень медленно, — сказала Мистра.
— Сколько на это уйдёт времени? — спросил я.
— Несколько дней, но это в целом не решит проблему, после каждой битвы мы будем долго восстанавливаться.
— Будем думать, как решить эту проблему, — задумчиво сказал Летандер, почёсывая подбородок.
— Что же до твоей просьбы, то да, я могу подвести нас ближе к горам, — сказал Валкур.
Корпус города — корабля завибрировал. Корма немного приподнялась. Корабль начал вновь набирать скорость.
— А знаешь, что. Я с тобой, Защитник, — сказал мне тот самый «минотавр», — Не привык отсиживаться в стороне.
— Спасибо, — сказал я и кивнул зверобогу.
Ещё раз проверил меню и убедился, что Ласка до сих пор жива. Это вселяло некоторую долю надежды, что она и верити смогут продержаться до моего появления.
— Я тоже пойду, — сказала Мистра.
— Сестра, — возмутился Летандер, — Ты ещё не восстановила силы. Это слишком опасно.
— Пусть так, но эта девочка важна не только для Рэя, но и для меня.
Бог рассвета и лекарей хмуро смотрел на тех, кто изъявил желание рискнуть собственными шкурами.
— Чёрт с тобой, — махнул рукой Летандер, — Я с вами.
Желающих больше не нашлось. Причём боги разделились на две почти равные половины. Первой не нравилось, что мы распыляем силы и отправляемся спасать смертную. Зачем этим вообще заниматься? Вторые одобряли, но при этом не желали рисковать. Трусы.
Я отошёл к краю судна и посмотрел на берег, что медленно проплывал в нескольких километрах впереди. На часах сейчас чуть больше полудня, но при этом ощущение, как будто сейчас уже вечер. Пелена, что закрывала солнце, не спешила рассеиваться.
Берег оказался усыпан монстрами. Тысячи тварей сопровождали нас по земле. Пусть и далеко, но у меня получилось рассмотреть несколько особей из великого многообразия. Увидел пятиметрового цербера с тремя головами, ещё парочка уже знакомых девиц с четырьмя руками. Основную массу же составляли чёрные шары на двух худых ножках. Только вот их пасти могут позавидовать даже крокодилы, а ещё у каждого из спины росли по десятку щупалец.
— Какие же вы мерзкие… — сказал я сам себе, но неожиданно получил ответ.
— Хаоситы, у них тысячи форм и они могут их менять, практически по желанию, — сказала Мистраи упёрлась руками в фальшборт.
— В прошлый раз было так же? — спросил я, намекая на первое пришествие хаоса в мир Эллирии.
— И да и нет, — ответила Мистра, — Нам долго удавалось сдерживать их прорывы, первые десятки лет бойня шла за пределами Эллирии, мы понемногу слабели и всё таки пропустили удар и в мир прорвались твари. После этого наступили тяжёлые времена, мы почти потеряли Эллирию, выжил один из тысячи.
— Но вы ведь как-то победили? — сказал я.
— Разве? Я так и не понимаю, что произошло тогда на самом деле. Да, мы смогли вытеснить Хаос за пределы мира, понеся при этом жесточайшие потери. Но победили ли мы на самом деле? Как в это вписывается предательство Трора?
Мистра посмотрела на меня, ожидая ответа.
— Не знаю, я сам особо не понимаю, — честно ответил я.
— Похоже, Хаос просто провёл нас. Показал, что мы выбили его за пределы мира, а сам всё это время готовился к удару, который мы не ожидали. И получили его. А после этого пришлось прятаться.
— А что такое Хаос вообще? Его можно воспринимать, как нечто живое? Или что это вообще такое?
— До конца никто не знает. Хаос это первооснова, то из чего зародился сам мир. Его можно назвать живым, но не в обычном понимании этого слова. Может ли назвать живой реку или камень, что лежит на её дне? Они ведь существуют, меняются. Можно ли винить лавину, что убила неосторожных путников? Она ведь не живая, но она действует, когда для этого созреют обстоятельства. Если упрощать совсем, то да, Хаос можно назвать живым, но я бы не стала называть его личностью. Скорее это стихия, которая хочет разрушить то, что в её понимании не должно существовать во вселенной. Эллирия и все мы противны и неестественны для неё, поэтому она и пытается нас уничтожить.
— Спасибо, — сказал я, — Теперь мне хоть немного понятнее, с чем мы столкнулись. Остаётся главный вопрос. Как нам победить?
Мистра молчала около десятка секунд.
— Убить Хаос невозможно, его можно только изгнать и закрыть за ним двери. И я пока не представляю, как нам это сделать. Раньше было проще. У нас были миллионы последователей. Мы были сильны. Сейчас же… — богиня вздохнула, — Сам понимаешь.
— Но вы ведь что-то делали? Не просто уничтожали монстров?
— Нет. Не просто уничтожали, — по губам Мистры прокатилась печальная улыбка, —
