А ей придется сначала сидеть за женским столом, а потом чинно торчать среди девушек-невест где-нибудь у стенки до конца дня. Замужние женщины хотя бы смогут выпить вина или пива, а им, невинным девам, блин, придется довольствоваться соком и водой. Насчет вина мама напомнила раз десять и, конечно, она будет бдить за Фрейей, как коршун.
Я помню о чести семьи. Я помню о чести семьи, тролль вас всех забери.
А на следующем альтинге Орвар воткнет в землю копье и заявит, что собирает собственную Стаю, чтобы попытать счастья в южных странах. Фрейя не сомневалась: весь молодняк, что воспитывался в доме Магнуса Хорфагера признает его своим ярлом, да и много других найдется. Слишком уж душно стало парням в Стае, когда Бьярн Лунд, нынешний ярл, навел в ней свои порядки.
Α она останется здесь.
* * *
Зуммер телефона отвлек Фенрира от увлекательного процесса — завязывания галстука. Он с облегчением отшвырнул уже порядком помятую шелковую тряпку и ткнул пальцем в экран:
— Слушаю, Бьярн.
Вообще-то Бьярн Лунд предпочитал, чтобы его называли ярлом, но Фенриру было похрен.
— Задержись после альтинга, ты мне будешь нужен.
— Да.
Он сунул телефон в карман смокинга и снова посмотрел в зеркало.
— Предстоит работа, — сообщил он своему отражению. — Минус: выпивка отменяется. Плюс: галстук мне не нужен.
Отражение пожало плечами.
Кофе в гостинице больше напоминал кислые помои, так что Φенрир решил немного пройтись. Уппсалу он знал, как свои пять пальцев, так что найти хорошую кофейню для него не составляло труда. Чтобы добраться до таковой пришлось свернуть на Стурегатен и пройти ещё один квартал. Зато результат его порадовал.
Фенрир чуть задержался на пороге и, сузив зрачок, быстрым взглядом окинул небольшой зал с уютными кожаными креслами и низкими столиками. За барной стойкой над кофейным аппаратом колдовал винник[4] — отлично, значит дряни здесь не наливают. Эти алкаши, хоть и предпочитают картофельную водку с пивом, но по инерции уважают все напитки, даже безалкогольные. Было ещё несколько посетителей, но они его интереса не вызвали. Люди, что с них возьмешь.
Не снимая куртки, упал в кресло у окна, обвел ленивым взглядом стены: искусственно состаренные гравюры с городскими видами, железные подсвечники, вделанные в стену, судя по всему, лет двести назад, табличка «У нас не курят». Неплохо. Фенрир щелчком вышиб сигарету из пачки с надписью «Мальборо» и сунул в рот. Прикурил, затянулся и блаженно прикрыл глаза. Сигарета, чашка кофе, ещё сигарета — лучший в мире завтрак.
Винник и бровью не повел. Только слегка раздул ноздри и, опознав легкий запах зверя, отвернулся к аппарату.
По мере того, как никотин заполнял легкие, в голове прояснялось. Вот только докурить он не успел. Справа раздалось настойчивое покашливание. Фенрир нехотя оглянулся. На него смoтрела женщина лет тридцати, блондинка с густо намазанными красной помадой губами. Не понадобилось даже особое зрение, чтобы понять — перед ним сидит альпа[5]. Судя по тому, что она даже не жмурилась от яркого утреннего света, кровью она не питалась. А чем же тогда?
— Здесь не курят, — сухо произнесла женщина.
Фенрир продемонстрировал ей сигарету:
— Как видите, курят. Не обращайте внимания на эти глупые таблички, душечка.
Ее глаза хищно блеснули. Понятно, подумал Фенрир, жрет эмоции, падла. Пара скандалов — и весь день сыта. То ли альпа не признала в нем эйги, то ли его голос звучал слишком мягко и доверительно, но нежить придвинулась ближе.
— У меня астма, — сказала она. — Когда вы заболеете, вы поймете, как трудно переносить табачный дым.
Пожелала ему болезни? Ну не сука, а?
— Астма? — Все тот же бархатный голос. — Я знаю одно верное средство.
Альпа улыбнулась. Кажется, он на нее запал. Так даже лучше, сытнее. Она чуть наклонилась, демонстрируя глубокое декольте и золотое сердечко на цепочке, застрявшее в щели между туго стиснутыми тесным лифчиком грудями.
— И какое же?
— Глубокий минет, дорогуша. Могу помочь.
Улыбка медленно сползла с облепленных алой помадой губ.
— Скотина!
Подхватив куртку и сумочку, она пулей вылетела из кафе. Фенрир потянулся к ее чашке, сделал глоток и поморщилcя:
— Многовато сахара, лапочка.
ГЛАВА 2
Οрвар, конечно, переоделся после игры и на жертвоприношение явился уже нарядным и элегантным — в смокинге из тонкой шерсти и белоснежной сорочке. Причесаться, правда, забыл, поэтому Фрейя, улучив минутку, оттащила брата в стороны и пальцами уложила его взъерошенные волосы:
— Вот так будет лучше, — и, чуть отступив, полюбовалась парнем.
Какой он, все-таки красивый. Он будет самым красивым и самым молодым хевдингом Свеаланда. А, может быть, и всего Великого Свитьода.
Орвар поймал ее руку и поцеловал кончики пальцев.
— Не оглядывайся, — тихо предупредил он. — К нам идет твой Анунд, — и ухмыльнулся, когда ее перекосило от слова «твой». — Α все остальные мужчины вокруг нам с ним завидуют.
Спасибо, что предупредил. Когда локтя Фрейи коснулась холодная рука, она без труда смогла изобразить вежливую улыбку.
— Добрый день, Анунд.
Теперь он склонился, чтобы поцеловать ее руку, и девушка невольно подумала, а сердце у него такое же холодное, как руки и глаза? Ей самой жених напоминал лягушку в анабиозе, которая оживляется только при упоминании финансовых и налоговых схем. Тем лучше, значит, он половину вечера проведет за разговорами с отцом и не будет ей слишком досаждать.
— Орвар, позволишь похитить твою даму? — Не дожидаясь ответа, Анунд положил руку Фрейи на свой локоть. — Бьярн уже приехал, скоро начнется.
И действительно, через толпу, расступающуюся перед ним, как море перед Моисеем, шагал крупный краснолицый мужчина. Больше похож на винника, чем на эйги, с неприязнью подумала Фрейя. За ним быстро семенила на высоких каблуках мoлодая женщина, почти ровесница Фрейи.
— Я ее знаю, — шепнула девушка своему спутнику. — Это Далла Фридриксен. Она закончила школу на год раньше меня.
— Теперь она Далла Лунд. — Пояснил Анунд. — Бьярн женился три месяца назад.
— Она же ему в дочери годится, — девушка невольно передернула плечами.
Наверное, ей не стоило так обижаться на родителей из-за выбора жениха. Браки среди эйги были преимущественно шагом политическим, а ее положению в стае соответствовали всего несколько самцов. Молодым из них был лишь Анунд. Кроме того, он был достаточно хорош собой. И, опять же по слухам, не был жесток.
