нашей крупной компании, и её – по профессии бухгалтершу – устроили к нам. А до первой её зарплаты я ещё и одолжил ей денег, чтобы она могла заплатить за съёмную квартиру.
Хотя я ничего не просил взамен, и не стал бы, но она, очевидно, посчитала себя мне обязанной. В первый её рабочий день она пригласила меня к себе, чтобы «обмыть» успешное трудоустройство. Пить мне было нельзя, но приехать я согласился.
Сидя напротив меня, Катя выпила два бокала вина. И без того весёлая, от спиртного она ещё больше повеселела. Её щёки загорелись, она защебетала о том, какой я хороший, а потом внезапно выключила свет и скинула с себя халатик. Свет фонарей с улицы осветил изгибы её идеальной, будто бы отлитой из воска обнажённой фигуры, и тут уже опьянел я. Дальше между нами творилось что-то фееричное – во всяком случае, так это воспринимал я. Это была сказка, волшебство, сон наяву.
Хотела ли она меня так, как хотел её я, или просто чувствовала необходимость как-то меня отблагодарить и выбрала такой способ? О, этот вопрос я ещё долго буду задавать самому себе, так и не решившись озвучить его вслух…
Волшебство длилось примерно год, до следующего Рождества. Пока внезапно карета не превратилась в тыкву. В роли тыквы выступил на новогоднем корпоративе Валерий Юрьевич – наш проджект-менеджер:
– Гришка, ты даже не представляешь…
В тот вечер Валерий Юрьевич – а среди коллег просто «Валерка» – напился до поросячьего визга и стал во всеуслышание рассказывать мне о том, насколько глубоко и совершенно Катя – моя волшебная, обожаемая Катя! – владеет техниками минета.
– Не надо подробностей, – краснея, перебил его я, едва ко мне вернулась способность говорить. – Я и сам не раз подмечал, как она хороша.
– А она мне… – его язык страшно заплетался. – Она не раз подмечала, как ты плох.
В общем, банальная история. Я начистил ему морду, и теперь у меня в жизни больше нет ни девушки, ни волшебства, ни миссии, ни постоянной работы. Зато с лечащим врачом я с тех пор вижусь в два, а то и в три раза чаще, так что скучать не приходится.
Вся эта ситуация меня конкретно подрасшатала, и даже поначалу довела до больницы – я тогда впервые за всю жизнь напился и, разумеется, схлопотал диабетический криз. Надо ли говорить, что я больше не хотел ничего слышать о ней – ни все те полгода, которые она пропадала неизвестно где, ни сейчас? Слишком высоко я взлетел и слишком больно было упасть…
И вот, стоило мне вспомнить об этой истории, как в кармане снова завибрировал телефон:
«Гришечка, пожалуйста, сладкий, не молчи! Мне так плохо. Роднее тебя у меня никого нет!»
Только подумать: я, оказывается, «сладкий» – и это после пяти инъекций инсулина в день. Какой жестокий и беспощадный троллинг. Разве можно так с инвалидом?..
С раздражением отключив звук, я убрал телефон обратно в карман джинсов. Теперь ничто не будет мешать мне слушать звуки леса. А звуков в чаще нашего дикого ночного леса – множество. Таинственно притягательные и одновременно пугающие шорохи, стрёкот сверчков, уханье совы, шелест листьев в кронах деревьев и щелканье не то ночных птиц, не то веток под мягкими лапами лесных зверей.
Я поднял голову и жадно затянулся кислородом. Задумавшись, я забрёл так далеко в лес, как ещё ни разу не решался. Да ещё и ночью, в то время, когда дикие звери, проснувшись, выходят на охоту. Надо было бы вернуться, но идти назад мне не хотелось. Только не сегодня.
Из-за тёмно-синих туч показалась круглая, налившаяся во всю силу жёлтая луна. Полнолуние. Время оборотней и упырей – и в это охотно верится – вот, например, одна из них лезет сегодня ко мне изо всех щелей, обрывая соцсети, мессенджеры и телефон.
Словно в ответ на мои мысли вдруг где-то вдалеке раздался протяжный волчий вой. От неожиданности я остановился и, уняв внутренний монолог, прислушался. Может быть, показалось?.. Я с детства коротал в нашем поселке летние каникулы, и лисиц в этих краях видел много раз. Даже кабаны изредка встречались. Но чтобы здесь водились волки – в это верилось с трудом.
Тем временем звук повторился – глубокий, протяжный, с надрывом. А со стороны деревни ему ответил раскатистый собачий лай. Значит, не примерещилось.
По мере того, как я углублялся в чащу леса, вой становился всё громче и отчётливее, а потом вдруг раздалось отчаянное:
– Помогите!!!
Испуганный детский голос заставил меня вздрогнуть. Не знаю, что делает ночью в лесу ребёнок, но тут ему не место, особенно если поблизости волк. Сойдя с тропинки, я, долго не раздумывая, пошёл на звук.
– Помогите! – голос, сорвавшись, перешёл в плач. – Мне больно!
– Ты где? – крикнул я в темноту.
– Я тут! – ответил ребёнок, всхлипывая.
Да уж, едва ли мне помогла эта информация. Хотя, какой ответ я, интересно, рассчитывал получить? Точные GPS-координаты?
– Не двигайся с места! – крикнул я, ускоряя шаг. – Я попробую тебя найти. А ты пока спой какую-нибудь песенку, сможешь?
Малыш запел что-то протяжное, похожее на колыбельную, но сколько я ни вслушивался, не мог разобрать слов. Казалось, он пел не на русском, а может просто ещё не выговаривал некоторые буквы.
Включив фонарик на мобильном, я пробирался через плотную чащу. Лес постепенно сгущался, ветки елей хлестали меня по лицу, а кусты крапивы – по ногам. Я постоянно оступался и попадал в ямы, хлюпающие грязной жижей – то ли вчера шёл дождь и землю размыло, то ли здесь уже начиналось болото. Господи, как,
