– Но главное не в этом, а в том, что Кирюшка уже настроился на праздник. Как хочешь, но я вас не отпущу! – совершенно серьезно продолжила разговор Тая, вызвав у меня улыбку.
Если я на самом деле решу уехать, никто нас с сыном силой удерживать не будет. Проблема в том, что я действительно хотела остаться и поехать шумной дружной компанией к Суворовым на дачу.
Прибежали дети, так вовремя прервав наш разговор и позволив мне погрузиться в суету. Вскоре приехал и муж Таисии, красивый высокий брюнет с голубыми глазами. По странной прихоти судьбы Максим Суворов официально был Тае не только мужем, но и сводным братом.
Мать Таи вышла замуж за отца Максима, а задолго до этого встречалась с ним. Николай Дмитриевич жил на две семьи. Когда открылась тайна, произошло недоразумение. У отца Максима случился инфаркт, и его в больницу сопровождала Тая, которую бывшая жена и сын больного приняли за его молодую любовницу. Максим задался целью отомстить коварной разрушительнице семьи, да и сам не заметил, как влюбился.
Я завидовала их романтичной и страстной истории любви, не лишенной, однако, и темных пятен. Вообще, я в какой-то момент стала замечать за собой неприятное и гадкое чувство зависти.
Боролась с ним и пыталась понять, откуда у него корни, как избавиться от постыдного чувства зависти. Ведь губило оно в первую очередь саму меня. Завидовала музыкальному таланту Таи – она жила скрипкой, а я на ее фоне была всего лишь ученицей консерватории, насильно запихнутой родителями учиться. Ради престижа и глупого желания матери гордиться дочкой.
Завидовала богатству, огромному дому и куче одежды. Тому, что Тае не приходится пахать на работе, что она может заниматься любым делом по своему желанию.
Крайне обижалась, когда в начале нашего знакомства Таисия старалась помогать мне одеждой, деньгами, воспринимала ее подарки как подачку. Мы даже ругались по этому поводу, и она со временем перестала пытаться.
Но дело в том, что я понимала: я сама виновата в причинах этой зависти. Лишила собственного ребенка отца и вместе с тем всех его финансов. Обрекла сына на бедное, посредственное детство, очень надеясь, что он не заразится от меня ядом зависти и не будет сравнивать свой мир и мир подруги – Таиной дочки. Кирюшка был светлым милым мальчиком, но отчуждение отца сильно давило на него, порой он становился агрессивным или уходил в себя.
Сегодняшним вечером он только смеялся, что убедило меня в правильности решения остаться.
Укладываясь спать, я не надеялась уснуть, думала, буду плакать по бросившему меня мужу. Но слезы не шли, во мне кипела злоба, которую некуда было выплеснуть.
С утра мы поехали в спа-салон и по магазинам, а дети остались с Максимом, взяв несчастного мужчину в плен. Мы очень любим своих детей, но проводить с ними целые дни, развлекая, кормя и следя, чтобы они не стали пациентами травмпункта, порой непросто.
Конечно же, Таисии пришлось уговаривать меня, чтобы я посетила спа-центр, она пыталась под видом подарка на Новый год вручить мне абонемент на серию сеансов, но и тут я была непреклонна, чувствуя себя крестьянкой, которой хозяйка подает с барского плеча.
– Когда-нибудь твоя чрезмерная гордость тебе сильно навредит, – пожурила меня Тая то ли в шутку, то ли всерьез, когда мы, все распаренные и после массажа и косметических процедур, вышли оплачивать дорогое удовольствие.
Пришлось достать заветную карту. С накоплениями я уже мысленно распрощалась, решив, что на операцию и подарки возьму кредит.
Опозориться перед подругой я не могла.
– На карте недостаточно средств, – будничным тоном оповестила милая девушка-администратор.
– Проведите еще раз, – настаивала я, недоуменно хмурясь.
– Девушка, смотрите сами.
Она протянула мне карту, а Тая, забеспокоившись вместе со мной, посоветовала позвонить в банк, удивляясь, что я не установила уведомления, я же не хотела за них платить, потому что снимать деньги намеревалась один-два раза.
– Деньги с карты сняты вчера, в пятнадцать двадцать пять, – сообщила бодрым голосом девушка по телефону. – Желаете что-то еще?
В ушах зазвенело, как будто мне на голову упала железобетонная плита. Пока я трудилась в поте лица, мой благоверный паковал чемоданы, снимал деньги с карты! Мои деньги! И смеялся над дурочкой женой. Украл всё подчистую!
Глава 4. Строгий папа– На этой стене неплохо смотрелся бы дартс. Как думаешь, Антон Семёнович? – лениво обратился я к отцу, раскачиваясь на удобном стуле в конференц-зале. – Хорошо бы встал на деревянном панно между этими двумя абстрактными мазюльками.
Смял небольшой лист из блокнота, смастерил из него плотный комочек, как делал в школе на скучных уроках, и пульнул его в деревянное панно. Попал в самый центр. Практически в десятку.
– Я себе сейчас покажу дартс, Гришка! – возмутился отец, пылая праведным гневом, и подскочил с кресла, заботливо поправляя скособочившуюся деревяшку и глядя на меня с укором. – И это не панно! Это композиция из трех картин, мне ее один важный клиент подарил, между прочим. На юбилей.
– По мне, так какие-то пятна цвета детской неожиданности, – прищурившись, я пытался понять, что изображено на «шедевральном» объекте изобразительного искусства.
– Чудак человек! Это же наши нефтяные вышки. Ты бы их узнал, если бы воочию увидел. И ноги убери со стола, – продолжал бушевать отец, хмуря брови. – Ишь развалился тут, хозяин мира. Настройся хоть раз в жизни на серьезный лад.
– Я совершенно серьезен, – протянул я насмешливо, даже и не думая исполнять командирский приказ. В такой позе было гораздо удобнее ожидать сестру. Да и нравилось дразнить отца, как будто злого кота за усы дергаешь. Прошли те времена, когда меня задевали его придирки и в целом пренебрежительное отношение к моему образу жизни.
– Вижу я, как ты серьезен, – отец смерил меня взглядом из-под густых бровей и уселся в кресло во главе стола. Сложил крупные руки перед собой, нервно побарабанил ладонями по деревянной поверхности, посмотрел на наручные часы. – Торопишься куда-то? Не можешь семье пару часов уделить?
– Могу, конечно, я же здесь, – очень убедительно ответил я отцу, скатывая новый бумажный шарик. – Как видишь, даже не опоздал, в отличие от Юли. Где она там? – поинтересовался я насчет старшей сестры, с усилием сдерживая зевоту.
