я поняла, что он и правда представляет себе присутствие своих учеников. «Пфф…»
Лиззи сидела рядом со мной, скрестив ноги. Ее грудь поднималась и опускалась чаще, чем можно ожидать при подобной медитации. Правда, тыльная сторона ее ладони касалась коленки Джереми, следовательно, ничего удивительного. Мой взгляд переместился дальше и остановился на паре темно-зеленых глаз, которые смотрели прямо на меня. Обладатель этих глаз был мне незнаком. «Почти незнаком», – вспомнила я. Это был тот тип в синей рубашке, который так метко прокомментировал падение Лиззи. Намек на улыбку коснулся уголка его губ, но он не отвернулся и не закрыл глаза. Он просто смотрел на меня. Через какое-то время мне наскучила эта детская игра в гляделки. Я фыркнула и приподняла бровь, как бы говоря: «Да кому это надо», и вернулась к «ощущению присутствия» одноклассников.
Но кого я обманываю? Естественно, я ощущала присутствие только одного человека. Я все еще чувствовала на себе его взгляд. За искорками в зеленых глазах скрывались озорство и еще что-то таинственное. Выразительные брови были сдвинуты, поэтому выражение его лица нельзя было назвать расслабленным. И еще эта полуулыбка, от которой у меня зашевелились волоски на шее. Откуда взялся этот парень? Судя по щетине на подбородке, он должен учиться со мной в выпускном классе. Нет, даже уже окончить школу. Это тот самый тип людей, по которым невозможно угадать возраст. Может быть, ему восемнадцать, а может – и больше двадцати. Видимо, он один из сынков миллионеров, которые безуспешно пытались окончить кучу школ, а в результате загремели в этот лицей. Или посещает дополнительные курсы для выпускников, которые хотят подготовиться к поступлению в университет. Хотя выпускники, как правило, не участвуют в обычной школьной жизни…
В конце концов Корнелиус выдернул меня из далеко зашедших размышлений о новеньком. Он захлопал в ладоши и несколько раз прокричал по-итальянски: «Bravi!», а потом озвучил следующее задание. Я даже знать не хотела, продолжает ли новенький на меня смотреть. Поэтому постаралась не поворачиваться в его сторону. Я потянулась и помассировала затекшую ногу, когда внезапно перед моим лицом возникла рука. На указательном пальце – широкое кольцо из серебра и черной кожи. Кольцо сочеталось с кожаным браслетом вокруг крепкого запястья. Запястье переходило в накачанное предплечье, которое, в свою очередь…
«Ари, ты снова это делаешь!» – напомнила я себе и подняла взгляд выше, хоть и знала, что там меня ждут зеленые глаза. Чтобы не показаться невежливой, я взялась за его руку и встала. Тихо пробормотала: «Спасибо», но он меня не отпустил. Его взгляд скользнул к моей руке и обратно к лицу. Глаза сузились, он смотрел изучающе, как будто что-то искал. Я раздраженно нахмурилась.
– Я могу убрать руку? – спросила я и прокляла свой голос, которой прозвучал умоляюще, вместо того чтобы источать сарказм.
Новенький несколько раз моргнул, словно все еще был где-то в своих мыслях.
– Конечно, – ответил он. – Она наверняка тебе еще понадобится.
Моя рука дрожала, когда он ее отпустил. Я поборола желание встряхнуть ею и вместо этого сунула в карман.
«Что за странный парень».
Слегка рассеянным жестом он провел рукой по темным волосам. Бессмысленная затея, потому что они тут же снова упали ему на лицо. Как если бы создатель этого произведения искусства мужского пола решил, что было бы неплохо заключить его точеные черты в живую рамку. Кому-нибудь другому я бы посоветовала хорошего парикмахера, но при виде подобного совершенства у меня руки чесались от желания прикоснуться к этой блестящей роскоши. Интересно, они действительно такие мягкие, как кажется?
За непослушными волосами мелькнули задорные искорки.
«Да прекрати же!» – приказала я себе и отвернулась.
А парень даже не подумал вернуться к занятиям. Я слышала, как Корнелиус что-то говорит о действии, реакции и отражении. Больше я бы все равно ничего не поняла, пока новенький пронзал меня взглядом, словно я была полкой в мебельном магазине, а он решал, подхожу я к интерьеру его комнаты или нет.
– Я – Ариана, – сказала я, повинуясь внезапному порыву. Как будто это могло разрядить обстановку…
Бровь удивленно взметнулась вверх: полка вдруг заговорила… И снова эта опасная улыбка.
– Я знаю.
Боже, его хриплый голос был похож на черный шелк. Он мог бы заработать состояние, озвучивая злодеев.
И тут он перестал обращать на меня внимание и отвернулся. В тот же момент ко мне подскочила Лиззи, которой обязательно нужно было сделать меня партнершей в странном упражнении про отражение, действие и реакцию. До конца занятия я изображала зеркало, в точности копируя все движения подруги. Когда раздался звонок с урока, а Корнелиус снова разразился криками: «Bravi!», я прочла в светящихся глазах Лиззи, что это не последний наш визит в царство искусства. И что мне грозит минимум час восхищений по поводу Джереми. Два факта, которые пробудили во мне тоскливое желание пойти домой.
Как только мы оказались за дверью, началось.
– Джереми такой… бла-бла-бла… – Солнце село за лесом, превратив небо в пламенеющее море. – …бла-бла-бла… Ты видела, как он… бла-бла-бла…
Я и не заметила, что так быстро стемнело. Часы на башне бывшей часовни показывали несколько минут восьмого.
– А когда он протянул мне руку… бла-бла-бла…
Мы прошли к парковке мимо дорожки, усыпанной гравием, которая вела к Корпусу Роз. Крыло, где жили девочки, называлось так, потому что стена первого этажа была густо увита розами. Во время цветения это смотрелось очень красиво, но на самом деле было скорее защитой от ночных визитеров, чем украшением.
– …бла-бла-бла… А одна его улыбка… бла-бла-бла… Ари!
Тем временем мы дошли до полуразрушенной от времени старинной стены, которая отделяла территорию лицея от соседних виноградников.
– Ари, – еще раз шикнула Лиззи и схватила меня за руку. Она замедлила шаг, а ее взгляд то и дело возвращался к старому буку, который рос у въезда на парковку. Я не сразу сообразила, почему Лиззи внезапно стала так подозрительно себя вести, пока не обратила внимание на фигуры, маячившие около каменного ограждения вокруг дерева.
У меня в животе что-то судорожно сжалось.
Брендон.
– Если хочешь, обойдем.
– Я терпела отца двенадцать лет и не буду сейчас бегать от Брендона.
Я поблагодарила небеса за то, что это прозвучало убедительнее, чем было в действительности. По крайней мере, можно притвориться, что я сама себе верю. «Ну, в бой».
Лиззи внимательно посмотрела на меня, кивнула, выпрямила спину и широкими шагами пошла рядом со мной. Я практически слышала, как у нее в голове заиграла эпическая музыка. Наша общая храбрость почти достигла апогея, когда мы прошли мимо компании ребят.
– Эй, Брендон, это не
