Упс! Вот ты где, хороняка!
Его массивная бронированная туша возвышалась над деревьями, а две ноги были согнуты, словно он готовился к стремительной атаке.
Меня он не заметил – хоть немного позитива на текущий момент. Иначе бы сразу превратил в фарш.
Оно мне надо? Думаю, нет.
Я вскинул винтовку и прильнул глазом к окуляру прицела.
Большую часть корпуса мешали рассмотреть деревья, но то, что мне удалось увидеть, выглядело как хорошо бронированный танк.
Однако у любой техники есть слабое место — более тонкая боковая броня, места соединения подвижных элементов, колёса, топливные контейнеры. Неуязвимых конструкций не бывает в принципе!
Нужно только выбрать позицию поудачнее…
Я свернул в сторону от следов шагохода и двинулся в обход, намереваясь обойти его с фланга.
Пришлось брести по колено в рыхлом снегу и уповать на то, чтобы обезболивающее действие жижи не закончилось. Пару раз я дотрагивался до губчатой субстанции, заполнявшей рану на ноге, но следов крови на пальцах не было. И на том спасибо!
Рощица наползала деревьями на небольшой холм. Вполне удачное место для наблюдения.
Добравшись до вершины, я устроился за буреломом и снова прильнул к окуляру винтовки.
Шагоход оставался на месте, но меня больше интересовал бой, развернувшийся прямо под боком.
Пара таких же агрегатов вела ожесточённый бой с небольшим отрядом пехоты. Машины постоянно маневрировали, поливая противника пулемётным огнём, но безуспешно — пехотинцев защищали какие-то барьеры, вспыхивавшие розоватым свечением при контакте с пулей.
Ух-ты! Силовые щиты, гасящие кинетические импульсы?! Зашибись!
Что дальше? Световые мечи? Лазеры из глаз?
Куда я попал?
Так, стоп! Сосредоточимся на бое.
Шагоходы били очередями так, чтобы не прекращать огонь ни на минуту, но иногда случалось окно в несколько секунд, когда стрекот прекращался и тогда со стороны обороняющихся мерцали вспышки и к машинам устремлялись рои мелких ракет.
Впрочем, серьёзных, или хотя бы видимых повреждений они не наносили — корпуса шагоходов лишь вздрагивали, а потом сражение возобновлялось.
Но мне показалось, что при длительных очередях мерцание барьеров становилось чуть менее ярким. Значит энергия этих устройств не бесконечна и, вполне вероятно, подходит к концу.
Выглядело всё это действо как классический бой на истощение. У кого раньше закончатся ресурсы, тот и проиграл.
Тогда чего же ждёт пехота? Почему не отступают? Почему не атакует третий шагоход?
Осмотримся повнимательней…
Так… Что ещё умеет оптика этой винтовки? Вот и переключатель, попробуем…
Как я и думал — режим тепловизора тоже присутствует.
Поле боя, понятное дело, фонило тепловыми засветами так, что ничего не разобрать. Но меня интересовала обстановка вокруг.
А вот и ответ номер один. Ещё пара шагоходов приближалась с севера! Хотят устроить массированный натиск, ударить ещё тремя машинами.
С таким напором пехоте точно не совладать.
Так, а это что ещё за такое? Небольшой отряд приближался с востока. Пять или семь человек. Двигались они не очень быстро, но направлялись прямиком к обороняющейся пехоте.
Подкрепление? Группа эвакуации? Или и то, и другое…
До прибытия двух шагоходов оставалось минут пять, отряд пехоты прибудет где-то на минуту раньше.
Но оставался ещё одна машина, затаившаяся в засаде. Она может сорваться в бег в любой момент и перепутать обороняющимся все карты. А ещё, пока она находится рядом, мои шансы добраться до «своих» стремились к нолю.
— Посмотрим на тебя повнимательнее… — я навёл тепловизор на шагоход.
Вражеский аппарат находился в состоянии покоя, но прицел отчётливо показывал две сигнатуры. Одна находилась в задней части корпуса и светилась отчетливо и сильно. Наверняка там двигатель или силовая установка.
Вторая сигнатура была сильно меньше, холоднее и находилась в передней части корпуса.
Логично предположить, что это пилот.
Но меня насторожило то, что в одной, верхней части тепловое излучение было заметно ярче, а теплый воздух вокруг дрожал. Интересно, почему?
Я быстро защёлкал переключателем, пока изображение не сменилось ночное виденье в инфракрасном спектре.
Я чуть было не рассмеялся — пилот шагохода откинул бронированный люк и курил!
Медлить было нельзя!
Я нащупал предохранитель, перевёл его в боевое положение. Тотчас в оптическом прицеле появилась дополнительная информация, видимо необходимая для баллистического расчёта снайперского выстрела — расстояние до цели, влажность, сила ветра, давление, температура. Ничем этим я пользоваться толком не умел, знал лишь что снайпера пристреливают винтовки. Само собой, такой возможности у меня не было, лишь опыт охоты из старого карабина с простейшей оптикой… Да и то только на зайцев и глухарей. А тут человек!
Устроил винтовку на стволе упавшего дерева, навёл прицел на курящего — в окуляр был виден только его затылок, положил палец на спусковой крючок, выдохнул, плавно нажал.
Винтовка тихо ухнула, без вспышки и мгновение спустя голова пилота взорвалась как переспевший арбуз.
— Курение убивает! — резюмировал я, хотя на душе было довольно гадко.
Теперь нужно как-то добраться до обороняющегося отряда, постараться, чтобы меня не грохнули шагоходы, постараться, чтобы не пристрелили свои, успеть до появления ещё двух машин… Всего-то ничего! Сущие пустяки!
Я
